Триэн. Василий Головачев

талант писателя? Роулинг же, создатель Гарри Поттера, тоже в своё время была никому не известна.

      – Заладил одно и то же, – проворчал Коренев. – Сан Санычу слава не нужна.

      – А что ему нужно?

      – Слава бывает разная. Вон один математик отказался от Нобелевки и стал известен всему миру.

      – Он просто больной, думал только о себе, а не о своих родственниках. Ему невероятно повезло, а он это везение в задницу засунул!

      – Не груби. Везение тоже разное бывает.

      Хаевич хихикнул.

      – Эт точно. Иногда не получить желаемое и есть везение. Ну, что, мужчины, ещё по кружечке?

      – Привет, алкоголики, – вошёл в гостиную улыбающийся Новихин, бросил к шкафу в прихожей слева спортивную сумку. – Как вам наши футболисты?

      – Я просто обалдел! – оживился Коренев. – Четыре – один, уму непостижимо! Неужели научились играть?

      – Тренер хороший, вот и научил, – авторитетно сказал Хаевич.

      – У них стимул появился, – сказал Олег, скрываясь на втором этаже.

      – Какой стимул? – не понял Хаевич.

      – Раньше играли как игралось, – поддержал тему Коренев. – Всё равно платили. А теперь не даёшь отдачи – садись.

      – Значит, тренер-таки в этом деле главный? Кто ещё заставит их играть?

      – Почему обязательно тренер? Игорь прав, стимул появился – играть хорошо, иначе сядешь на скамейку запасных, а то и совсем вылетишь из команды. К тому же известно, что лучший тренер – отечественный, доморощенный, знающий российский менталитет, а не пришлый, с трудом произносящий два слова по-русски.

      К столу спустился Новихин, переодевшийся в домашний спортивный костюм.

      Заговорили о футболе, потом о теннисе, знатоком которого считался Хаевич, о бадминтоне. Открыли вино.

      Уваров сидел молча, слушал, от вина отказался. До сорока пяти он вообще не употреблял спиртных напитков, да и сейчас позволял себе разве что бокал шампанского на праздники да сидр. От пива не отказывался, но и не приветствовал, доверял организму, который чётко знал свою норму.

      В начале десятого пересели за игровой столик.

      Сдавать выпало Новихину.

      Коренев взял карты, принялся изучать расклад. Делал он это медленно и обстоятельно, в силу характера, поэтому поначалу компаньонов это сердило, но после пятнадцати лет знакомства все привыкли к манере игры «главного биржевика» компании и не обращали на его медлительность внимания.

      – Раз, – объявил наконец Михал Михалыч.

      – Пас, – отозвался Уваров.

      – Бери, – согласился Хаевич.

      Игра началась.

      Расходились за полночь, в половине первого.

      Хаевич и Новихин собрались навестить клуб «Сохо».

      Уваров повёз Коренева на своей машине: тот жил в Крылатском, после чего ему предстояло возвращаться назад, к Серебряному бору.

      – Ты что, и вправду видишь прошлое? – поинтересовался слегка осоловевший Михал Михалыч, когда они попрощались с молодёжью и отъехали. У него был свой «БМВ», плюс охрана, однако он