Нежный призрак. Марина Серова

на доме, из которого вышла Марина. Улица Песчаная, дом четыре.

      Кирьянов молчал. Он никогда не видел, чтобы я была так счастлива его слышать.

      – На Песчаной смотрел? А, значит, только созванивался… И что? Они передумали? Понятно, Вов.

      – Что тебе понятно? – не выдержал Кирьянов. – Ты где?

      – Я поняла. Поняла! – уже спокойнее ответила я. – Что ж, будем искать дальше.

      – Будем, – согласился Киря. – Так бы и сказала, что ты при делах. Перезвони потом.

      – Дома увидимся, – сообщила я и сбросила звонок.

      Я продемонстрировала Екатерина Ивановне телефон.

      – Муж звонил. Сказал, что вчера созванивался с кем-то из жильцов вашего дома. Ему риелтор прислала адрес в сообщении, я увидела его и… ну… не так поняла. Понеслась сюда, как дура. А сейчас вот он позвонил и сказал, что это подходящий вариант. Может быть, скоро будем соседями.

      Если она не поверит, то все, поздно. Я исчерпалась.

      Екатерина Ивановна нахмурилась.

      – Поэтому вы чуть ли не рыдали от счастья? – недоверчиво спросила она.

      – Да, – отрезала я и стерла с лица выражение восторга. – Я периодически рыдаю от счастья и очень люблю своего мужа. Мы же будем жить с вами в одном доме, встречаться на улице, общаться, перемалывать соседские тайны, следить за ними будем. Разве это не прекрасно?

      Я сунула телефон в карман и села в машину.

      Екатерина Ивановна так и стояла на месте, засунув руки в карманы. На ее лице застыло непонимающее выражение.

      Я завела мотор, опустила стекло и высунула голову наружу.

      – Но вы пока никому не говорите, а то спугнем удачу, – попросила я.

      – Зачем мне кому-то что-то говорить? – тут же пошла на попятную старшая по дому. – Нет мне дел до других.

      – А у меня ну очень большой интерес к чужой жизни, – честно призналась я. – Это же так увлекательно, вам ли не знать?

      – Ах ты! – задохнулась от возмущения Екатерина Ивановна.

      – Забыла сказать самое главное, – продолжила я. – Если вы хотя бы слово из нашего разговора передадите Марине, если вы испортите настроение совершенно чужому для вас человеку, то я лично скажу ей, кто распускает сплетни. Так что, мадам старейшина, очень советую оставить свои игры в агента под прикрытием. Чревато и просто некрасиво.

      – Как тебе не стыдно, дрянь! Да я…

      Я не стала отвечать. Извиняться тоже не захотела. Пусть считает меня хамкой. В моей работе всякое бывает. Переживу.

      Объезжая детский двор, я заметила, что Марина подняла голову от книги и проводила взглядом мою машину.

      Улица Песчаная давно осталась за спиной, а разговор с Екатериной Ивановной не отпускал. И чем дальше я отъезжала от ее дома, тем паршивее становилось на душе.

      Вообще-то я стараюсь держать себя в руках. Правильнее будет сказать, что я обязана быть объективной в рабочие часы. Каким бы гнусным ни казался человек, я не имею права давать волю эмоциям. В противном случае грош мне цена.

      Но с Екатериной Ивановной случилось то,