Судьба Застолья. Евгений Константинов

я.

      – Что – ты? – повысил голос Акимов. – Что?!

      – Ну, вот лично я, взял, да и, можно сказать, вдохнул жизнь в свои пластилиновые фигурки.

      – Как это – вдохнул?

      – Стоп! – поднял руки вверх Серега. – Кажется, мы условились, что на подобные вопросы я не отвечаю. Просто потому, что ответов на них не знаю. Просто примите случившееся, как должное, от которого уже не отвертеться.

      – Хорошо. Извини, – тоже поднял руки писатель. – Допустим… Допустим… Нет, вот смотрите. Существует, так называемая Научная Фантастика, в которой всякий там научный прогресс, нуль-транспортировка, иные миры, отличные от земных цивилизаций, которые, в принципе, по большому раскладу, якобы могут существовать. Существует, так называемое Фэнтези, в которой позиционируют драконы, маги, эльфы, гномы и тому подобное, которых, как бы в наше время и не должно быть, но которых, если хорошенько покопаться, можно и отыскать – тех же драконов, тех же гномов, да и тех же магов – только оглянись вокруг – кишмя кишат. Существует, так называемая Мистика, в которой уже другие персонажи: вампиры, зомби и тому подобное. Это совсем уж… мистика. А вот я – черт его знает! Каким больше верить сказочкам – научной фантастике, мистике, фэнтези и еще сотням другим направлениями, умозаключениям якобы писателей, якобы инженерам человеческих душ.

      Вот, скажи мне, Шуба, каким таким ярлыком обозвать эти твои самодвижущиеся пластилиновые фигурки? Ну, определись сам со своими фантазиями, воплощенными в действительность!

      – У вас там что-нибудь осталось? – спросил Клюев у Сереги Костикова. – Если осталось, то лучше налей писателю нашему. Похоже, опьянел Игорь Иванович.

      – Я больше от обеда опьянел, чем от коньяка. Но еще больше, – от того, что начинаю верить в ожившие пластилиновые фигурки. А ведь про это можно книгу написать – в стиле «наивная фантастика». Сокращенно тоже НФ. Хотя, какая же это фантастика, если ты, Борисыч все вживую видел. А?

      – Да, видел, видел, не сомневайся. Мне тебя обманывать незачем, – Клюев перевел взгляд на скульптора:

      – Сергей Михайлович, ответь мне всего на один вопрос. Говоря твоими же словами ты «взял и вдохнул жизнь в пластилиновые фигурки». Среди которых была и моя копия. А потом ты взял и, так сказать, выдохнул и…

      – Да, Борисыч, ты абсолютно прав. Я вновь сделал так, что фигурки стали обычным пластилином. И впредь тебе не будут сниться сны, будто ты занимаешься сексом с лыжницей на зимней полянке.

      – Я же помню ту композицию! – обрадовался Акимов. – Это когда она на лыжах, а он…

      – Заткнись, Игорь Иванович! – сердито сказал Клюев. – Шуба, а остальные твои копии?

      – С ними – то же самое.

      – Со всеми?

      – Знаешь, Борисыч, в чем прикол? Буквально пару часов тому назад я говорил эти же слова Боярину, Маргарите Николаевне и Фуфелу. Да-да, тем самым прототипам, чьи пластилиновые копии вместе с тобой приготовились на пикнике пить водку и пожирать шашлык.

      – Кстати, а куда твой Гагик запропастился? –