Конец сказки. Ярослав Зуев

передернул затвор.

      – А – м-может?..

      – Никаких может, Армеец. Пошли, надерем дебилам задницы. Погнали наши городских, короче.

      Последняя фраза частенько слетала с языка Волыны. Дурные предчувствия, терзавшие Эдика на протяжении всего пути под землей, переросли в уверенность, но Валерий уже зашагал вперед. Юрик отступил к стене, предоставив Протасову свободу действий:

      – Тебе и карты в руки, если ты знаешь, что делаешь, чувак.

      – Я всегда знаю, – заверил Протасов.

      Вскоре мрак расступился, тоннель стал значительно шире и пошел круто вверх. Появились ступени, высеченные в известняковом полу, вместе с овальным сводом придав подземному ходу некоторое сходство с эскалатором в метрополитене. Для полноты ощущений не хватало только барельефов, изображающих сталеваров в касках у мартена, шахтеров с отбойными молотками на плечах и доярок, дергающих за соски вымя, вроде того, что Атасов временами покупал для Гримо, в мясной лавке у метро КПИ.

      Подымаясь, Протасов топал, как слон. Армеец попытался его вразумить, Валерий нетерпеливо отмахнулся.

      – Доверься мне, Эдик.

      Их естественно, немедленно засекли.

      – Эй?! Кто там прется?! А ну, блядь, выходи! – рявкнули сверху. – Выходи, падло, грабли над головой держать!

      – Спокойно, пацаны, это я! – крикнул Протасов, продолжая подниматься, как ни в чем не бывало.

      – Что ты делаешь?! – задохнулся Армеец, подумав, что настало самое время падать в обморок.

      – Руки за голову, – процедил сквозь зубы Валерий, пропуская приятелей вперед. Эдик с Юриком ошеломленно переглядывались, до них еще не дошел утонченный замысел, обоим чертовски хотелось обратно, под спасительный покров темноты. У Юрика громко заурчал живот. Валерий подтолкнул его стволом автомата, который держал в руках. – Шевели копытами, сучара! Армеец, – добавил он вполголоса, – тебя тоже касается.

      – Кто это, я?! – крикнули сверху.

      – Мотыль, – представился Валерий, вспомнив недавний рассказ Планшетова. – Подсветите мне, пацаны… чтобы я тут грабли не обломал. Шнеле, тварь! – последнее относилось к Армейцу.

      Эдик высоко задрал руки и, опустив голову, начал карабкаться по лестнице. Планшетов мешкал, Валерий, не долго думая, от души пнул его коленом под зад. Вышло натуралистичнее, чем в кинохронике времен Второй Мировой войны, демонстрирующей героических американских морских пехотинцев, берущих в плен целые стада недобитых самураев. Вероятно, у Протасова были врожденные способности конвоира, которые следовало только развить, огранив, как алмаз, чтобы стал бриллиантом. Юрик буквально взвыл:

      – Копчик, б-дь! Что ж ты, сука, делаешь?!

      Сверху одобрительно заржали. Лучи фонарей упали вниз, с непривычки они казались прожекторами, сфокусировавшимися на них, будто они были акробатами в цирке. Перед смертельным номером.

      – Захлопнул плевалку, и вперед бегом марш! – рявкнул Протасов.

      – Кто это, б-дь, с тобой? – поинтересовались сверху. Теперь стала видна сложенная из валунов баррикада и три черных головы над ней. – Ты что,