Искусство быть родителем. Маруся Светлова

уйти от этой страшной и непонятной жизни. Иногда – самоубийство, как основной возможный способ уйти из жизни.

      Каждый раз слушая об очередном вот таком сценарии, я думала грустно: а ведь начинаются такие сценарии всегда с одного и того же: «Деточка, давай я тебе гольфики надену…», – а ребенку уже пять лет. «Деточка, давай я тебе косички заплету…», – а ребенку уже восемь лет. Или: «Слушайся маму. Делай, как говорит мама. Мама знает, что тебе надо!»

      И, наблюдая это в жизни, я иногда хотела крикнуть: «Уберите руки от ребенка! Дайте ему жить! Дайте ему самому проживать его жизнь!»

      – Меня некому устроить на работу, – сказал мне один сорокалетний мужчина, объясняя, почему уже более года сидит без работы.

      – Как это некому? А кто тебя должен устраивать? – с недоумением спросила я.

      – Ну, кто-то должен… – отвечал он мне. – А у меня – ни связей, ни родственников…

      – Устраивайся сам! – сказала я ему то, что сказал бы ему любой человек.

      – Как же я сам устроюсь? – Он даже обиделся. – Как это я вот так приду с улицы – и устроюсь?

      – Именно так. Как делает большинство людей. Приходят «с улицы» и устраивают себя сами.

      – Ну, я так не могу. Меня на прежние работы устраивали…

      Он так привык, что его «устраивали», что сейчас никак не может встроиться в эту жизнь… Его так долго водили за руку, что без чужой ведущей руки он уже не может обойтись.

      – Ты мне дала несладкий чай, – сказала мне одна двенадцатилетняя девочка, оказавшаяся у меня в гостях. Девочку воспитывал папа – опекающий, контролирующий, просто живущий ее жизнью.

      – Ну сама положи себе сахар, – сказала я ей.

      И она ответила неожиданное:

      – А я не знаю, сколько надо сахара класть.

      – А как же ты пьешь чай? – удивилась я.

      – А мне папа всегда его дает сладким. И я не знаю, сколько ложек надо положить…

      Я даже не смогла сразу ответить ей, сколько ложек сахара ей надо положить в чашку, – так была поражена.

      – Заплети мне косы, – попросила она утром.

      И я, занятая делами, ответила:

      – Мне сейчас некогда, заплети сама!

      Ответ ее меня опять поразил:

      – Я не умею заплетать косы. Мне папа всегда косы заплетает.

      – Но, детка, – удивленно сказала я, – ты уже такая большая девочка, и ты не умеешь заплетать косы! Учись! Прямо сейчас бери и учись!

      И видя ее растерянность, я сказала:

      – Может быть, тебе стоит остричь волосы, тогда ты будешь просто их расчесывать?

      – Нет, мой папа говорит, что у девочки должны быть длинные волосы, что это красиво, когда девочка ходит с косами…

      Папа только почему-то не говорил девочке, что косы эти она должна заплетать сама, что он не всегда будет рядом с ней, чтобы заплетать ей косы. Хотя, думаю, именно на это и надеялся – всегда быть с ней рядом. Всегда быть ей нужным.

      Чуть позже, придя к ним в гости, я увидела в ванной валяющиеся трусики со следами месячных. Девочка становилась