Отказать Пигмалиону. Наталия Миронина

ну зачем тебе?

      – Что такого странного ты находишь в моем вопросе?

      – Да ничего. – Вадим допил чай и, уже выходя из столовой, бросил: – Бадрова. Зовут Галя.

      «Галя – это не имя, это диагноз», – подумала про себя Варвара Сергеевна. Дело в том, что так звали молодую инструкторшу из райкома комсомола, с которой у ее мужа когда-то были «отношения», так звали строгую свекровь, мать Алексея Владимировича, и нерасторопную, неуклюжую домработницу тоже звали Галей.

      В этот же день, вечером, Варвара Сергеевна делилась с мужем:

      – У Вадима роман с девочкой.

      Муж посмотрел поверх очков:

      – Вот удивительно!

      Варвара Сергеевна сарказма не расслышала.

      – Роман серьезный.

      – На шарабанах катаются, леденцы едят?

      – Перестань. Вадим – жених выгодный, любая постарается примазаться.

      – Варя, им по пятнадцать лет.

      – Вот именно, дураки еще! Не дай бог что! Ты должен с Вадимом поговорить.

      – О чем?

      – О том самом!

      – Господи, Варя! Со мной никто ни о чем не разговаривал! Сам до всего своим умом дошел!

      – Тебе повезло, ты встретил меня!

      В чувстве юмора Варваре Сергеевне отказать было нельзя!

      – Ну это конечно! – Не уловить иронию было сложно. – Так что там за девица?

      Алексей Владимирович отложил газету, приглушил программу «Время» и посмотрел на жену.

      – Слава богу! – отреагировала та. – Ее зовут Галя Бадрова.

      – Бадрова? Не дочка ли министра речного транспорта? Бадров Николай Кузьмич, хороший мужик, я его знаю, встречались. Живут в высотке, соседи Улановой.

      – Да, он сказал, что живет там.

      – Вот видишь, сын-то сам не дурак!

      – Только она так одета. Туфли какие-то дурацкие, чешские. В школу двадцать четвертую ездит.

      – А Николай и сам мужик скромный, и своим распускаться не позволяет. Не балует их. – Алексей Владимирович со значением посмотрел на жену.

      Варвара Сергеевна значительность взгляда не уловила. Она подумала, что если такие порядки в семье заведены, то толку не будет. Ей мечталось, что произойдет, так сказать, слияние социалистических капиталов. Дети «сделают» выгодные партии, все вопросы с жильем, работой, поездками за границу будут решены в лучшем виде объединенными усилиями. Варвара Сергеевна забыла на минуту, что сыну всего пятнадцать лет, что это его первая влюбленность, что рано еще строить планы, огорчаться или радоваться по таким поводам. «Рубить сплеча не буду, но надо потихоньку Вадима отговорить от этих встреч. Мало ли девочек в своей школе хороших. И вообще, почему они живут в Котельниках, а учиться девочку послали в двадцать четвертую? Странно как-то. Надо узнать у Вадима».

      Через несколько дней, сохраняя на лице притворное равнодушие, мать спросила:

      – Как Галя? Ей не тяжело ездить в такую даль в школу?

      – А она и не ездит. На Бронной у нее бабушка живет, почти рядом со школой. Правда, бабушка сейчас в санатории, – ответил сын.

      – Ты хочешь сказать, что она живет сейчас одна?

      – Да.