Седьмой сын. Джозеф Дилейни

вспомнил слова Джека о Ведьмаке, и внутри у меня все сжалось: он был прав – меня ждало одиночество, и работать тоже придется в одиночку.

      По берегам речушки росли чахлые деревца, порывы ветра клонили их к земле. Вдруг впереди я увидел целый лес смоковниц и ясеней. Деревьев было очень много – около сотни или больше, и в эту непроглядную чащу даже ветер не проникал.

      Я и раньше замечал, что одни деревья шумят листьями и скрипят ветками, а другие стоят бесшумно. Более того, я мог отчетливо слышать дыхание ветра, но в этом лесу стояла удивительная, мертвая тишина – ее нарушали лишь наши шаги. Казалось, деревья замерли и прислушиваются к нам. У меня по спине побежали мурашки.

      Вскоре мы вышли на опушку и увидели дом. Его окружала высокая живая изгородь из кустов боярышника, за которыми виднелись лишь верхний этаж и крыша дома. Из трубы шел белый дымок, который поднимался высоко над деревьями, пока ветер не отогнал его на восток. Дом и сад располагались во впадине на склоне холма. Казалось, будто какой-то гигант любезно вычерпал рукой землю специально для них.

      Я пошел вслед за Ведьмаком вдоль изгороди к железной калитке. Она едва доходила мне до пояса и была выкрашена в ярко-зеленый цвет, притом совсем недавно. Учитель потянулся к засову, и у меня мелькнула мысль, что он может испачкаться в краске.

      Вдруг произошло то, от чего у меня перехватило дыхание. Ведьмак еще не успел коснуться засова, как он поднялся сам, и калитка отворилась – будто с помощью невидимой руки.

      – Спасибо, – сказал Ведьмак.

      Входная дверь сама не открылась – ее нужно было отпереть огромным ключом, который учитель достал из кармана. Он был почти такой же, как ключ от дома в Блеклом переулке.

      – Это тот же ключ, что и от дома в Хоршоу? – спросил я.

      – Да, – ответил он, открывая дверь. – Его мне дал мой брат, слесарь. Такой ключ может открыть большинство замков, если они не слишком сложные. В нашей работе он просто незаменим.

      Дверь подалась с громким скрежетом, и я вошел в маленькую темную переднюю. Справа была крутая лестница, а слева – узкий коридор, выложенный плиткой.

      – Оставь вещи у лестницы, – сказал Ведьмак. – Ну, давай, парень, живее. У нас мало времени. Не люблю есть остывший ужин!

      Выполнив приказание Ведьмака, я последовал за ним по коридору на кухню, где витали аппетитные запахи.

      Я не был разочарован увиденным. Кухня была похожа на мамину: на подоконнике в больших горшках росли травы, и заходящее солнце бросало на стены причудливые тени. В дальнем углу в очаге горел огонь, наполняя помещение теплом, а справа в центре стоял большой дубовый стол. На нем я увидел две огромные пустые тарелки, пять наполненных доверху блюд с едой и горячую подливку.

      – Садись угощайся, – пригласил Ведьмак.

      Меня не нужно было уговаривать. Я взял два огромных куска курицы и говядины, и на тарелке почти не осталось места для жареной картошки и овощей. Затем я полил все подливой. Еда была настолько вкусной, что напомнила мамин ужин.

      Мне