Лукавство жизни. Ольга Александровна Коренева

тоятельствами, – сказал он, и протянул к ней руку с бокалом.

      Звон хрусталя прозвучал насмешливо. Или ей так показалось. Шампанское было приторное, её стало мутить. Его глаза шоколадного цвета блестели, он поглядывал на неё и медленно пил. Он хотел её. Так откровенно и напористо. И это её сейчас возмутило. И его лоск. И настойчивый запах дорогой туалетной воды. И весь его вид, такой же слащавый, как это шампанское. И то, что этот крупный чиновник считает, что она, хорошенькая юная женщина, обязательно опять ляжет с ним в постель, просто не посмеет отказать ему, несмотря на свои чувства и ощущения в данный момент. Она молчала. Вертела в руках бокал. Не понимала, зачем вообще снова села в его машину. Ну, как зачем? Не смогла отказать. Не придумала предлог. Как всегда все эти годы. Она должна. Так вышло.

      – Божена, – сказал он ей.

      – Борис, – ответила она.

      – У тебя божественное имя. И сама ты богиня, – сказал он.

      – Пошлость, – ответила она.

      – У тебя плохое настроение? – спросил он.

      – Нет. Отличное, – сказала она. – Просто не люблю банальности.

      – О чём ты сейчас думаешь? – спросил он.

      – Угадай, – ответила она.

      – Он нашем интиме. Он будет великолепен, – сказал он.

      – Да, о интиме. Твоём. С твоим Советом Федераций.

      – Не понял? – сказал он. – Ты решила поумничать?

      – Нет, это просто мысли вслух.

      Она давно хотела сказать ему это. Просто встречи с ним всегда наводили её на эти мысли. И она сказала:

      – Вот всё думаю, зачем в России Совет Федераций? Нам и Госдума-то не нужна, а Совет Федераций зачем? Госдума и Совет Федераций просто выполняют функцию, ну… Ну, они просто диктуют то, что решил презик. И всё. Больше у них нет никаких функций.

      – Презик? Ха-ха-ха! – расхохотался Борис. – В моей юности мы так называли презерватив. А теперь это у вас президент так зовётся?/

      – А что, полвека назад были презервативы? – удивилась Божена.

      – Были. Ну не полвека же назад я был юным, позже. А презервативы со смазкой возникли у нас в 57 году, и назывались они «изделие номер два». Правда, мы доставали импортные, тонкие, на чёрном рынке.

      Презик и его дела. Нет, не презик. Президент, конечно. Она об этом думала. Если бы она была президентом, всё б переиначила в стране. Ей мечталось, что следующим главой страны будет женщина, и – волшебным случаем – она, и тогда уж она, вот тогда, да-а, она устроит, всё будет не так, она… она… честно…

      – Власти все время нам поют лживые песни! – сказала она с жаром.

      – При чём здесь власти? – спросил с усмешкой Борис. – Если честно, жизнь сейчас в стране во много раз лучше, чем раньше, в ту эпоху, в советскую, которую ты не знаешь. Сейчас изобилие, гласность, свобода, живи и делай, что хочешь! А ведь раньше ничего не было, сплошной дефицит, тебе этого не понять, и сказать ничего нельзя было тогда, все помалкивали, за свободомыслие – тюрьма, лагерь, расстрел! Высказал своё мнение – враг народа! Да, не было президента, не было олигархов, все были примерно одинаково нищие. Ну, не все, но многие. Разве это хорошо? И какие претензии к президенту?¬¬

      – Скажу честно, будь я презиком, избавилась бы от них. От Совета Федерации и Думы. Президент всем управляет. Пусть это будет легально, а не подпольно!

      – Тебя это волнует? Странно.

      – Странно, что чиновники получают миллионные зарплаты.

      Она взмахнула рукой, задела бокал, он перевернулся. Шампанское выплеснулось на серебристую скатерть.

      Борис усмехнулся.

      – Ты слишком политизирована. А может, завистлива. Это у тебя от неудовлетворённости. Тебе не хватает секса. Мы слишком редко встречаемся. Но это можно исправить. Прямо сейчас.

      Он встал и взял её за плечи.

      «Опять всё то же, – мелькнула мысль. – Его потная туша в постели, все его подачки. Зачем? Это мерзко! Но без этого тоже мерзко»…

      – Подожди, – сказала она. – Я не готова.

      «Надо постепенно отползать от него», – подумала она. – «Резко порвать нельзя. После всего, что он для меня сделал… Но как же потом, деньги кончатся, и снова полная хрень?»

      – Ну, – сказал он повелительно.

      – Я не готова! – резко ответила она.

      – Ты не готова? Ты? В самом деле? – он удивлённо округлил глаза. Это выглядело наигранно.

      – Да. Хочу спросить тебя, – сказала она.

      – Ну? Спрашивай, – он сжал её плечи.

      Она дёрнулась, скинула его ладони. Сказала первое, что пришло в голову:

      – Над чем вы там сейчас работаете?

      – Тебе интересно? – спросил он. – В самом деле?

      Она поправила волосы. Сказала коротко:

      – Да.

      – Над цифровыми паспортами, – ответил он. – Готовим постановление.

      Она ахнула.

      – Да ты что! Над цифровыми, электронными? Зачем!

      – Так