Морлаг. Мария Карташева

кораблик, сделав натужное движение, остановился, с борта, пренебрегая лесенкой, шумно разбрызгивая воду, соскочил мужик в высоких кирзовых сапогах, измазанных грязью по самое горлышко голенища. Развязывая тяжёлый узел верёвки, человек пошёл по пружинящему песком дну к месту, где к дереву был примотан крюк.

      – Это чё? – Донеслось с борта, где стоял Иван Немеров.

      Мужчина, в прошлом бравый офицер, сейчас был не в лучшей своей форме. Лопнувшие сосуды красной сеточкой стелились под тонкой кожей век, белки глаз отдавали жёлтыми бликами, лоб был словно собранный в гармошку лист бумаги. В остальном в его фигуре всё ещё читалась крепость, и были видны прошлые заслуги в освоении физической культуры.

      – Это причал! – Хохотнул возившийся возле берега рулевой. – Где там Илья Николаевич?

      – Блевал вроде. – Пожал плечами Иван и пошёл проведать начальника, который плохо переносил морские путешествия.

      Ваня огляделся вокруг и подумал, что каким-то не тем ветром его занесло в это тихое благодатное место, нестерпимо его сейчас раздражающее. Но это была его последняя надежда задержаться на работе, а их бывший ротный Илья Николаевич приложил немало усилий, чтобы Немерова не выкинули из охранной структуры после его недавней выходки и дали шанс.

      Сейчас бледный начальник сидел на лавочке, обмахивался платком и печально смотрел на воду, качающую лодку, остро чувствуя новый приступ тошноты.

      – Слазить можно. – Сказал Иван.

      – Немеров, как же оскудел и деградировал твой лексикон. Слазить! – Тихо передразнил его Илья и тут же снова кинулся к борту, сейчас он не мог не то что разговаривать, а даже шевелиться.

      Ваня махнул рукой и пошёл на берег, чтобы размять ноги и осмотреться. Он остро ощутил, что здесь будет совсем один, отрезанный от людей водным барьером, а самое поганое и от магазинов тоже.

      – Слышь, – Иван тихо позвал рулевого, – а чё насчёт магазов?

      – А тебя деньги есть? – Не отрываясь от складывания верёвки, поинтересовался тот у бывшего вояки, посматривая, чтобы его не слышал начальник, который уже переполз к корме и пытался слезть на твёрдую землю.

      – Не ну чё, я ж работаю. Будут, отдам! – пожал Иван плечами.

      – Вот когда будут, тогда и поговорим. – Резонно заметил рулевой, скептически взглянул на попытки Ильи Николаевича покинуть судно и пошёл в лесок.

      Наконец начальник, смешно пыхтя, выбрался с лодки и умывшись из бутылки, выдохнул:

      – Ненавижу эти лодки!

      – Чё-то стрёмно здесь! – Почесал пальцами с коротко обрезанными квадратными ногтями заросшее лицо Иван.

      – Ваня, стрёмно, как ты выражаешься, было в бочку нырять со второго этажа возле проходной режимного объекта и орать, что ты крутой ВДВшник! А здесь очень даже хорошо! Воздух, природа, опять же от бухла подальше! – Проговорил полноватый собеседник, в намокшей возле подмышек зелёной рубахе, с расходящимися пуговицами в районе живота. – Давай! Взбодрись! Ты же и правда в ВДВ служил, так что не бзди! – Мужчина похлопал Ивана по плечу.

      – А чё здесь было-то?

      – Когда-то стоял лагерь для трудных подростков, потом наступила эра великих перемен и «Морской» свернули! Сейчас ведомства не могут разобраться кому это тряхомудее принадлежит. – Мужчина пожал плечами и вытер лоб. – Ух и жара бьёт! Ладно Ваня пойдём, я твой дом покажу. Чего там дом, хоромы, одно слово!

      Они удалились по тропинке, катящейся в заросли, прошли через пылающий ароматами ельник и вскоре остановились возле небольшой постройки, которая вряд ли могла претендовать на звание «жилой».

      – Чё, здесь? – Покривился Иван.

      – Ваня – это сральник! – Крякнул Илья Николаевич. – Дом дальше! – Покачал головой мужчина. – Потапов, принимай смену! – Зычно выкрикнул провожатый.

      – А! Ну, пошли. – Послушно пошлёпал за ним Иван.

      За кустарником и правда стояла крепкая избушка, и Ваня порадовался тому, что увидел возле стенки снасти. Рыбалку он любил, но уже года два совсем мне не выходи́л на ранней зорьке, терпко пахнущей костром, в звенящую комарами тишь, не садился на берегу и не закидывал поплавок в воду. Где-то глубоко в груди гулко отозвалось забытое чувство и Ване стало тоскливо – водочный стакан заменил ему многое в этой жизни.

      Вдруг Немерову стало трудно дышать и он почувствовал, как ужас холодным языком лизнул по загривку, поднимая мелкие волоски. Мужчина остолбенел, закрутился на месте, выискивая причину такого секундного помутнения, но вокруг были только деревья, приоткрытая створка окна пускала солнечных зайчиков раскачиваясь от ветра и прыгали любопытные птицы, рассматривая новых гостей.

      – Ваня, ну что ты там встал? – Потряс рукой с зажатым в ладони платком Илья. – Ты слышишь, что я тебе говорил?

      – Не, меня припекло, видимо. – Помотал головой Иван.

      – Продукты раз в неделю будут доставлять! Водки не проси, никто не даст!

      – Ну чё ты начинаешь. – Обиженно протянул Иван.

      Навстречу из дома, соскакивая