Тьма внешняя. Владимир Лещенко

того, что было поименовано, с избытком хватало, чтобы обеспечить ему конопляный шарф, любезно завязанный рукой палача.

      А потом ему предложили работу. В первый миг с его языка едва не слетели слова отказа, сопровождаемые бранью, но он вовремя вспомнил, где находится.

      …Он вспоминал все это, лежа у маленького слухового оконца на низком пропахшем пылью и мышами и заляпанном голубиным пометом чердаке. Перед ним лежал взведенный арбалет, изготовленный по его особому заказу лучшим лондонским мастером. С минуты на минуту в конце переулка должна была появиться та, которую он должен был убить… За пазухой лежал тугой кошель, полный монет – хватит на небольшой домик где-нибудь в предместье или на полгода развеселой жизни.

      Кроме этого, было твердое обещание, что на его прошлое закроют глаза. На некоторое время, во всяком случае.

      Его чутких ушей хищника коснулся гомон приближающейся толпы. Он поудобнее перехватил самострел, снаряженный сегодня не обычным болтом, а толстой, специальной выделки стрелой, наконечник которой был заранее смазан ядом, который дал ему тощий клирик. Склянку с его остатками он тоже сберег – на будущее.

      В конце улицы послышался шум приближающегося множества людей, и все посторонние мысли мигом вылетели из его головы. Вот из-за угла появилась толпа, во главе которой шла женщина в белом.

      Привычно он поймал ее в прорезь прицельной планки, несколько секунд потратил на то, чтобы убрать некстати возникшую дрожь в руках («Старею!») и, задержав дыхание, нажал на курок. Щелкнув, самострел толкнул его в плечо, и белая фигурка, переломившись в поясе, упала наземь. Мельком он успел удивиться – как все просто оказалось…

      Арбалет исчез в грязном мешке. По совести надо бы его бросить, но уж слишком хороша работа и не вдруг найдешь второго такого умельца, да и жалко потраченных золотых. Теперь быстро вниз по скрипучей темной лестнице, выходившей в узкий тупичок между двумя старыми домами…

      Шаркающей походкой, еле волоча ноги он поплелся по извилистому грязному переулку в сторону, противоположную той, откуда слышались крики.

      Никому в голову не придет, что этот старый босоногий нищий, хромой и согбенный, с грязной седой бородой (он почти два часа потратил на то, чтобы покрасить ее должным образом) и ветхой котомкой за плечами и есть убийца повелительницы бунтовщиков. Вот сейчас, проскочив между ветхими домами, он окажется на улице, что ведет к воротам, и спустя меньше чем полчаса покинет этот город, оставив позади разъяренное сборище, что будет переворачивать его кверху дном в поисках виновника своего несчастья.

      …Сверху на него упала сеть. Сильный рывок опрокинул его, он попытался встать на четвереньки, в первые мгновения еще не понимая, что случилось. А со всех сторон на него уже навалились множество тел, придавливая всей тяжестью к земле… Тупой конец пики с силой ударил его в подвздошье, заставив бессильно хватать ртом воздух. Нога в деревянном башмаке отпихнула вывалившийся из его ладони нож…

      Его обступило с дюжину вооруженных людей.

      Один из них победно