Тьма внешняя. Владимир Лещенко

удалось оторваться от погони. Все решило то, что рыцари спасали свои жизни, а гнавшиеся за ними хотели только настигнуть нескольких разгромленных врагов. Шмель, которого он холил и лелеял, которого кормил отборным овсом, даже если приходилось отдавать за него последние медяки, не подвел.

      Когда впереди показался городской вал и знакомая корчма у ворот, он едва не потерял сознание от жгучей радости – спасен. Но тут же молнией блеснуло: «Хелен!». Он пришпорил уже начавшего уставать коня. Возле барбакана стояли люди, тревожно вглядывавшиеся в даль; он даже не обратил на них внимание.

      Филипп первым подлетел к распахнутым воротам. Мелькнули испуганно недоумевающие лица охранявших их – и вот он уже в городе.

      Немало людей собралось на площади перед воротами. Галдя, они кинулись к нему, но он, едва не сбив кого – то, помчался к заветному домику, предоставив рассказывать о случившемся тем, кто бежал следом за ним.

      Только одна мысль – о Хелен, о том, что ее надо спасать, билась в его голове.

      Из под копыт Шмеля била грязь, разлетались, квохча, куры.

      Натянув поводья, он остановился у домика под некрашеной тесовой крышей.

      От крыльца к нему бежала Хелен. С недоумением взирала она на покрытого пылью всадника на взмыленном коне.

      – Что случилось, Филипп?!

      – Нас разбили, – выдохнул он. – Надо бежать!

      – К-как разбили? – пробормотала Хелен полушепотом. – А отец?

      Де Альми почувствовал, что не сможет сейчас сказать, что ее отец наверняка погиб.

      – Твой отец… Я не видел его, – невпопад ответил Филипп. – Хелен – надо бежать! – повторил он.

      На колокольне запоздало ударили в набат.

      – Да ты что, рехнулся?! Да отец, как вернется, проклянет меня, если узнает, что я сбежала с тобой! И как я брошу мать и сестру?

      «Она ничего не поняла!» Филипп едва не завыл от злой досады: как объяснить ей, безмозглой клуше, что Вокулер, оставшийся без защитников, неизбежно станет добычей бешеного мужичья, которое уж точно не пройдет мимо пухленькой и аппетитной дочки начальника гарнизона?!

      – Да ты…

      Лопнул ремень, и висевший на седле щит с грохотом упал на землю.

      – … твою мать!! – выругался де Альми.

      Хелен повернулась, намереваясь захлопнуть за собой калитку.

      Позже Филипп долго не мог понять: что ударило ему в голову тогда? Но в тот момент он не думал вообще ни о чем, словно им руководила чья-то чужая воля.

      Ухватив за воротник блузы, он одним рывком втащил Хелен в седло и,

      перекинув через спину коня, наддал шпорами.

      Ошеломленная девушка начала кричать и вырываться, только когда они уже проскакали переулок и помчались по главной улице Вокулера, ведущей к воротам.

      Но руки Филиппа крепко держали ее, а удары кулачков не могли повредить ему, закованному в доспехи, пусть и плохонькие.

      «Только бы не заперли ворота» – повторял он про себя, соображая, что надежд на это мало.

      Но ему вновь повезло