Твой невидимый свет. Елена Смирнова

точно написала бы заявление, и Оксану забрали бы в полицию. А там все и выяснится, и будет уже совсем другой разговор. Поэтому она мысленно все-таки похвалила себя, что не ответила на обзывательства, а промолчала. Как обычно.

      Желтая скрепка полетела вверх и зажала стертый край дешевого сапога. Разгибаясь, Оксана почувствовала удар по голове. Внезапная боль отозвалась так, будто кто-то ударил по колоколу, и звуковые вибрации отразились от чугунных стенок. Вот только у Оксаны все осталось внутри и никак не выплескивалось наружу. От шока слова пропали. Следом, не дав опомниться, еще удар, уже по уху. Кто-то бил со спины, подло, как делают только слабые с сильными противниками. Оксана прикрыла голову руками, но удары пошли ниже. Они были точечными и сильными. Никто не пришел на помощь, несмотря на людное место: площадь возле метро, вечернее время. После очередного удара Оксана повернулась, чтобы быстро добежать до метро, пока голову не пробили окончательно. Секундой раньше она могла бы увернуться, но сейчас нет: грязная трость прилетела прямо в глаз, разбив очки.

      Бабка нападала и кричала, что ее обокрали, и требовала вызвать милицию. Прохожие стояли рядом, снимали на телефоны и не помогали. Каким-то чудом Оксана собралась и оттолкнула старуху. Та упала в лужу и завизжала. Ее шуба моментально покрылась солевыми брызгами, а от наглости, что ей дали все-таки отпор, она, как рыба, не могла произнести ни слова. Выглядела она жалко, но помогать Оксана не была готова. Быстро, прикрывая опухший глаз рукой, она добежала до метро и помчалась по эскалатору вниз, где успела запрыгнуть в последнюю дверь последнего вагона.

      Как она выглядела со стороны, трудно было представить. Да и то, что такое могло случиться в Москве, почти в центре города, тоже казалось абсолютно сюрреалистичным. Было даже не столько обидно то, что на нее напали, сколько то, кто это сделал и за что. За то, что выглядела иначе? Что в ней нашли причину чужих проблем? Непонятно. И это сильно злило Оксану.

      Бабка выглядела нормальной и адекватной, но ее речи, мысли и поступки доказывали обратное. Еще один пример масок в действии. Оксана пощупала пальцем глаза и обнаружила припухлость. Голова болела, но не кружилась. У нее никогда не было сотрясения мозга, но поставить точный диагноз самой себе она смогла. Это не сотрясение, точно. А вот с глазом уже все не так понятно. Правый глаз стал плохо видеть, будто кто-то ухудшил четкость, а в левом появились пятна и сузился обзор. У Оксаны и до этого были проблемы со зрением: один глаз видел на десять процентов, а второй – на шестнадцать, поэтому она носила очки с огромными линзами. Но без очков и после удара все стало гораздо хуже.

      «О новой работе с таким лицом пока можно забыть», – в искаженном отражении читалось на лице. Приключений на сегодня достаточно. Сейчас ей хотелось, чтобы никто больше не трогал и дал возможность передохнуть и обдумать, что делать дальше в связи с текущей «лицевой» ситуацией. Двери мягко захлопнулись, и вагон помчался к следующей станции. В метро никому не было до нее дела, поэтому она прикрыла глаза и спокойно