От Пушкина до меня. В родословной крепостные А. С. Пушкина. Славяна Николаевна Бушнева

833, 1834 г., и написал практически половину своих лучших произведений, ознаменовав этими визитами новое определение в русской литературе – «Болдинская осень».

      В книге собраны сведения, воспоминания очевидцев, сохраненные фото и архивные документы о данном периоде жизни моей семьи, а также о дальнейших судьбах детей, произошедших от крепостных помещика Пушкина, то есть моих прапрадедов.

      С особым трепетом прослежена история «от Пушкина до меня»…

      Благодарю…

      Выражаю благодарность «Болшеболдинскому краеведческому музею», «Музею Мордовской культуры и быта», входящим в состав «Большеболдинского историко-художественного музейного комплекса», Государственному литературно-мемориальному и природному музею-заповеднику А. С. Пушкина «Болдино», музею «Живая история» в селе Большое Казариново за то, что несут познания и сохраняют такую важную для потомков информацию.

      Ценные сведения, которые помогли наполнить историю моей семьи новыми красками, стали известны благодаря энтузиастам и людям, знающим историю болдинских мест: Александру Сергеевичу Чеснову, Василию Никифоровичу Любаеву, Ольге Ивановне Благовой (Клюевой), Анатолию Александровичу Пыхонину, Кириллу Сергеевичу Колесникову, Александру Григорьевичу Лобанову, Кириллу Андреевичу Мотузову, Надежде Алексеевне Рогожниковой (Виляновой), Татьяне Филипповне Шмелёвой (Краско), Людмиле Александровне Табункиной.

      И, конечно же, газете «Болдинский вестник» (до 1997 г. «Колхозная Трибуна»), пишущей с душой для преданных читателей; общественно-политической газете Сеченовского района Нижегородской области «Борьба» за подробнейшие детали, изложенные в публикациях; МБУК Нижегородской области «Централизованной библиотечной системе Большеболдинского района», оставившей нам такие интересные выпуски периодических изданий; Центральному архиву Нижегородской области за «ожившие» имена моих предков!

      Введение

      Два чувства дивно близки нам,

      В них обретает сердце пищу:

      Любовь к родному пепелищу,

      Любовь к отеческим гробам…

      А. С. Пушкин

      Иван, не помнящий родства, испокон века считался у нас выродком. То есть выродился человек, захирел. Не предполагалось в нём ни сил, ни возможностей разумно и полезно прожить хотя бы свою жизнь, не то что детей толковых произвести. А те, кто жил основательно, со смыслом, считали обязательным знать свой род «до седьмого колена».

      И основательности хочется нам сегодня, и смысла. Не потому ли с тревожным интересом открываем прабабушкины сундуки, выспрашиваем у бабушек, у родственников, у земляков – кто же они были, пра- и прапрадеды наши, какие беды или события от нас скрыли. Какую жизнь преодолели? Раз кровь одна, может, и мы на что-то способны…

      Но почему имена более поздних прародителей канули в небытие? Так хотелось бы, чтобы генеалогическое древо семьи оказалось с богатой кроной, мощным стволом, многочисленными ветвями и корнями. Кого упрекать в беспамятстве?

      Зачем мы вообще берем в руки альбом? Тот самый, который у некоторых пылится в чулане, на антресолях, а у кого-то стоит на почетном месте за стеклом в шкафу в зале. Нам не надо «убить» время. Нас позвали предки. Да, именно, когда мы осознанно берем такой семейный, родовой альбом, мы по-настоящему стремимся к познанию, к общению с теми, кого уже нет, но могут поведать с этих страниц о своей жизни; к истокам, кои так утоляют жажду, наполняя и питая нас!

      Когда же начала распадаться связь времён, связь поколений? Полагаю, что этот процесс начался после 1917 года и происходил постепенно. Мы пережили страшный период в истории России, когда целые поколения «вырубались» (в прямом и переносном смысле) из памяти людей, раскулаченные, расстрелянные, раскиданные по необжитым местам, обречённые на забвение. Их упоминание в недалёкое время было чревато запретами, ограничениями, но, к счастью, времена изменились…

      Свою родословную я узнала в 5 лет. Каждый вечер, засыпая, слушала сквозь сон молитвы бабушки: «Отче наш, иже еси на небеси…»

      Сколько было веры в её добром лице и во всей её фигуре, такой прямой и гордой – днём, и такой смиренной и горькой – ночью перед иконой Божьей Матери (этой иконой её венчали в селе Большое Болдино, и сейчас, как эстафета памяти, она передана маме. Так и будет сохраняться добрыми сердцами и служить следующим поколениям).

      Я была тогда маленькой и не понимала смысла слов молитвы, но чувствовала, что присутствую при свершении некого таинства. Я лежала тихо-тихо, слушая, как бабушка перечисляла всех наших близких – живых и мёртвых, прося одним здоровья и благополучия, другим – царствия небесного. Тогда-то я и запомнила их имена – тех, что жили в прошлом столетии, которых я никогда не видела вживую, но бабушка хранила память о них всех, потому что у неё большое сердце, в котором всем хватает места.

      В нашем семейном архиве хранится много старых фотографий и документов в стадии «рассыпания» (но бережно упакованных). В «часы родства», как я их