Доверься ловушке. Шеннон Мессенджер

же вся в делах, мы больше недели не виделись.

      – Мог бы хоть рассказать, что затеял, я бы сразу примчалась! И если Дексу придётся отправиться в Лондон, без меня ему всё равно не телепортироваться.

      Сандор многозначительно хмыкнул.

      – Если понадобится, тебя тоже как-нибудь захватим, – пообещала она.

      – Однозначно, – согласился Сандор, – Безо всяких «если».

      – Мы как раз это и планируем, – заметил Киф, отчего нисколько не полегчало.

      Скорее наоборот, значит, они тянули до последнего, не желая ввести её в курс дела.

      – А попросил бы меня отобразить свои воспоминания, дело пошло бы гораздо быстрее, – заметила Софи, едва сдерживаясь, чтобы не схватить золотистую тетрадь и рассмотреть как следует, что он там скрывает.

      Вместо этого она схватила коричневую.

      Глядя, как она открыла первую страницу с аккуратно зарисованным воспоминанием, Киф съёжился, но возражать не стал.

      И всё-таки не попросил помочь даже теперь, когда она узнала, чем он занимается… но теперь это было уже неважно. Обнаружить такие удивительные рисунки она никак не ожидала. Даже не смогла разобрать, чем он рисовал… вроде не красками, но карандашами так ярко тоже не получится, да и сами изображения менялись, смотря под каким углом падал свет. Она словно воочию наблюдала, как Киф под покровом темноты крадётся к Фоксфайру с извивающимся в руках зелёным существом, играет в брамбл с Фитцем под одобрительные возгласы Бианы, сидит в кругу семейства Вакеров, любуясь разноцветными языками «сияния ауры».

      На следующем рисунке был изображён лорд Кассиус, заляпанный какой-то густой липкой слизью. Дальше пошли чистые страницы, только ближе к середине оказался едва начатый карандашный набросок пары силуэтов. Узнать их было невозможно, но, судя по всему, это было воспоминание о том любимом уголке Фоксфайра, где Киф обычно скрывался, когда прогуливал занятия.

      – О приятном я редко вспоминал, – тихонько объяснил Киф, – с матерью оно никак не связано, так что не стоит время тратить.

      Эти слова прозвучали с такой болью, что обида Софи немного улеглась, и она уже было собралась вернуть тетрадь, как ещё один рисунок в самом конце привлёк её внимание. На нём она с удивлением узнала себя.

      Они с Кифом сидели на лестнице в Хэвенфилде, свет от лампы окружал её фигуру мягким ореолом. Софи наклонилась к Кифу, держа его за руку, а он отвернулся, сдерживая слёзы. Запечатлённый момент был явно невесёлый, и она не сразу узнала ту встречу, когда рассказала Кифу, как мало удалось выспросить у Финтана о разбитом «лондонском» воспоминании. Но жирная подпись аккуратным почерком повторяла её слова, сказанные в тот день:

      «За тебя много кто переживает, Киф».

      – Да, – тихо подтвердила она. – И мы всегда готовы помочь, только попроси. Я тоже могу.

      Киф откашлялся.

      – Знаю.

      – Так почему же ты меня избегаешь?

      Он забрал у неё коричневую тетрадь и сложил вместе с зелёной и золотистой.

      – Да не было такого. Просто…

      – Это