Гоблины в отпуске. Стивен Ликок

тьма. Я остановился там, куда попадал свет с лестничной площадки, и прищурился, пытаясь разглядеть бабулю во мраке.

      – Побыстрее, ты, чирей бесполезный!

      Я слышал, как шлёпают друг об друга её губы, похожие на слизней.

      – Есть хочу! Что ты мне принёс?

      В этот момент за окном сверкнула молния, и я заметил в темноте медный блеск её глаз.

      – ДАВАЙ СЮДА ЖРАТВУ, СОПЛЯК!

      Я шагнул в спальню и потащился туда, где секунду назад сверкнули бабулины глаза.

      Одно из преимуществ быть прапраправнуком троллихи заключается в том, что в темноте ты видишь так же, как днём. Крутой бонус за то, что ты человек с примесью тролльей крови. Но эту комнату наполняла магическая тьма, гуще, холоднее и чернее, чем обычная. Бабуля Отрыжуля обожает закутываться в неё, как в одеяло. Даже днём, с распахнутыми окнами, в её комнате как внутри глубокой пещеры.

      – Бабуля, я ничего не вижу, – сказал я. – Ты не могла бы включить свет?

      – Нет! – рявкнула она. – Мне нравится, когда темнюще и подземельно.

      – Бабуль, пожалуйста…

      – НЕ-Е-ЕТ!

      Погнутая ложка вылетела из мрака и отскочила от моего лба с болезненным ТУМЦ.

      – Ай! – воскликнул я.

      – Хватит ныть! – прошипела бабуля. – И ДАЙ МНЕ ХАРЧИ!

      – Я всё уроню! – Я знал, что это сработает. Волшебные существа ОЧЕНЬ жадные до еды.

      Бабуля Отрыжуля заворчала во мраке, щёлкнула покрытыми струпьями пальцами, и внезапно в банках из-под варенья зажглись сотни свечей. Мерцая, из мрака проступила комната, и она сама – моя огромная страшная бабуля, сгорбившаяся в постели, как слюнявый безволосый буйвол.

      Выглядела она… как чудовище. Серо-зелёный шкаф в грязной ночной рубашке, с толстыми алыми мухоморами на плечах и голове. Во время очередной вспышки молнии её глаза сверкнули.

      – Привет, бабуль! – сказал я, пытаясь не выдать страх. (Не забывай, она размером с медведя и злее, чем йети с мигренью.)

      – ЕДУ! – заорала она, потянувшись за тарелкой у меня в руках. – СЕЙЧАС ЖЕ!

      Я сделал шаг ближе. В изножье кровати заворочался её ручной репезад Гурп и зарычал на меня. Я терпеть не могу репезадов, но Гурпа – особенно. Это комок репьёв и шипов размером с футбольный мяч, с ножками-сучками и очень острыми зубами. Я уже сбился со счёта, сколько раз меня кусал этот мерзкий куст. Сейчас он только посмотрел на меня жёлтыми глазами, просеменил по одеялу и забился бабуле под руку.

      – Гурп, веточка моя, – со смехом проворковала бабуля.

      До появления Гурпа мои родители подбирали разных питомцев, чтобы у бабули была компания, но те всё время пропадали. Очень долго мы считали, что она их спугнула и они быстренько сбежали по крыше отеля, пока однажды утром бабуля не отрыгнула большой комок рыжего меха. Откуда нам было знать, что у неё слабость к бутербродам с кошками? Поэтому мама и папа остановились на репезаде. Это единственное существо, слишком колючее, чтобы его прожевать.

      – Пожалуйста, бабуля, – сказал я и протянул ей