Убийство церемониймейстера. Николай Свечин

на Фонтанку и Михайловский замок, и Лыков мог долго сидеть на подоконнике. Давно это было…

      Надворный советник рассказал помощнику о совещании и велел подготовить для Плеве всеподданнейший доклад. Валевачев впервые писал бумагу такому адресату. Он разволновался и стал требовать подсказок и образцов. Но шеф ответил коротко: вы напишите, а я посмотрю. И уехал на Гутуевский остров.

      Хоть Дурново и запретил сыщику заниматься делом костеобжигательного завода, тот решил проверить одну свою догадку. Приехав на место, он сразу прошел к котельной. На воротах был новый сторож, не обративший на чисто одетого господина никакого внимания. Став напротив двери, Алексей начал подсчитывать в ней свежие отверстия от вчерашних картечин. Потом вынул нож и выковырял одну. А когда разглядел ее пристально, то присвистнул. Тут дверь распахнулась, и наружу вышел Шереметевский.

      – Леш, ты чего? Хозяйские убытки меряешь?

      – Эх, Леня, а еще опытный человек! Вот, хочу тебе версию подбросить.

      – Дурново поручил тебе это дело? – сразу посерьезнел коллежский асессор.

      – Наоборот, запретил соваться.

      – Уф. Чего ж тогда ты здесь? Начальство надо слушаться!

      – Сейчас открою тебе глаза, мальчонка, да и пойду своей дорогой. Ты знаешь, что такое согласованная картечь?

      – Нет. Я не охотник, мне некогда.

      – А зацепка нужна?

      – Нужна, еще как. Честно ежели, не знаю, с чего начать. У мертвых не спросишь, а живые убежали.

      – Тогда смотри сюда. Сколько дыр в полотне двери?

      Шереметевский начал считать вслух:

      – Три… пять… семь… четырнадцать… двадцать восемь! Ловко я вчера успел от них закрыться! Но что следует из того, что дыр именно двадцать восемь?

      – Вот, – Лыков протянул товарищу свинцовую горошину. – Такими в нас стреляли. Сизов их вчера подобрал и вручил мне целую горсть. Но те были деформированные, а эту я выковырял из двери. Калибр две с половиной линии[16] – это так называемая волчья картечь.

      – Большая… – пробормотал Шереметевский, перекатывая шарик на ладони, и поежился.

      – Есть и крупнее, но и этой мало не покажется. Так вот. Стреляли с пятнадцати саженей, от ворот. А в полотно двери заряд лег очень кучно. Обрати внимание. Попади он тебе или мне в грудь – конец сразу.

      Действительно, дыры в двери образовывали круг размером с тарелку.

      – Понимаешь, отчего такая плотность?

      – Ты давеча сказал что-то, да я не разобрал.

      – Стрелок использовал концентратор.

      – Леш, скажи по-русски! – взмолился коллежский асессор.

      – Концентратор – это такая гильза в гильзе. Картечь набивается в нее, а сзади приделывается парашют – пыж на нитках. При обычном выстреле картечь сразу по вылете из ствола начинает разлетаться конусом. Радиус поражения больше, но, так сказать, густота поражения ниже. А при таком концентраторе дробь начинает разлетаться лишь на полпути

16

6,5 мм.