Война олигархов. Кодекс наемника. Александр Бушков

не меньше, чем у Яндарбиева…

      – Что любопытного ты вычитал из досье этого душмана? – вдруг спросил Стробач.

      – Странно, – усмехнулся Мазур.

      – Что странно?

      – Что ты его не называешь борцом за свободу. Или лидером чеченского сопротивления. Ты же вроде должен эдаким вот сочувствовать – за независимость как-никак борются, а ты же насквозь пропитан идеей независимости…

      – Бандиты не за независимость борются, а за собственный карман, – серьезно сказал Стробач. – Ты не путай палец с хером.

      – А я думал, скажешь, мол, знаю, что тебе, милый Кирюша, не по нраву будет. А напарника треба уважать…

      – Нет, милый Кирюша, уважать я тебя не буду, не дождешься. Нож в спину, конечно, тоже не воткну, но дело сделаем – и разбежимся. Надеюсь, навсегда… Так что все-таки интересного вычитал в досье?

      – А чего ж сам не взял почитать на досуге? Папочку я от тебя не прятал.

      – Я и так про него знаю достаточно. Для работы вполне хватит.

      – А у меня спрашиваешь, просто чтобы время убить?

      – Ага.

      Мазур откинулся на спинку стула, глянул на серое, без единого облачка небо. Телефон молчал. Время словно застыло в средневековом городе…

      – Ну тогда я тебе расскажу про его деда, очень уж в тему будет история, – сказал он неторопливо. – Или ты про деда Зелимханова тоже знаешь?

      Стробач нахмурился и признался нехотя:

      – Не, про деда впервые слышу.

      – То-то ж. А между тем, дед у него был, что называется, героический, впору романы писать.

      – И что там такого?

      – Тогда садись поудобнее, о мой юный друг, и слушай…

      Мазур сделал глоток воды.

      До звонка спешить им было некуда. И Мазур рассказал о деде того, с кем им предстояло увидеться сегодня…

      Про деда в досье материала было предостаточно. Видимо, составители придавали самое большое значение тому факту, что внук поселился аккурат в том же городе, где долгое время проживал и обрастал связями его дед. Мурат Зелимханов, начав еще до революции, долгие годы топтал контрабандную тропу в Иран и обратно. С этого жил, кормил семью. И сему увлекательному занятию он предавался аж до конца двадцатых годов прошлого столетия. Работенка контрабандиста и в мирное-то время не отличается легкостью и спокойствием, чего уж говорить про лихие годы Гражданской и первые годы Советской власти… Однако Мурату как-то удавалось проскальзывать целым и невредимым в игольное пограничное ушко. Собственно говоря, был только один способ безнаказанно заниматься этим промыслом столь долгое время – уметь договариваться с нужными людьми, будь они насквозь идейными или до мозга костей алчными. Ну и бесспорно умению договариваться способствовало знание языков. А Зелимханов неплохо владел фарси и курдским. Однако в начале тридцатых жизнь контрабандиста кардинальным образом переменилась. Мурат Зелимханов вдруг сменил опасную профессию на вполне мирную – переводчика с фарси при советском торгпредстве