Избави нас от лукавого. Ральф Сарчи

когда заканчиваются логические объяснения пугающих явлений, когда люди начинают сомневаться в здравости своего рассудка. Набирая меня или Джо, они уже на пределе сил, им некуда бежать. Иногда обращаются к кому-то из наших знакомых священников и таким образом выходят на нас. Так было и в тот Хэллоуин.

      После звонка отца Хейса мы с Джо договорились с семьей Вилланова на второе ноября, по католическому календарю День поминовения, когда священники читают панихиды, а верующие молятся за облегчение страданий душ в чистилище. Мы понятия не имели, с чем придется столкнуться, поэтому допустили несколько серьезных ошибок. Нас попросили всего лишь записать разговор с семьей на видео – потом экзорцист посмотрит – и заверили, что чуть позже зайдет приходской священник, поэтому мы с Джо поехали одни, без нашей команды специалистов. Не собираясь проводить религиозные ритуалы, мы взяли минимальный запас святой воды и прочих необходимых принадлежностей. Оглядываясь назад, можно сказать, мы отправились патрулировать криминальный район, прихватив пистолет с одним патроном.

      К счастью, при мне оказалась одна из самых действенных моих реликвий – ковчежец с частицей Святого креста.

      Когда мы парковались у скромного, на две семьи, дома Доминика Вилланова в Йонкерсе, дальше по улице я приметил католическую часовню. Эд Уоррен, известный демонолог, с которым мне доводилось работать, утверждает, что дьявол любит бесчинствовать там, куда падает тень храма, и я убедился – это правда.

      Поразительно, сколько расследованных случаев происходили в домах, откуда непосредственно виден храм. Не поймите меня неправильно: сама по себе церковь рядом с вашим домом не делает вас объектом нападения нечистого – многие живут рядом с религиозными центрами и никогда не сталкиваются ни с чем подобным. Но если проклятие или сатанинские ритуалы привлекут к вам бесов, близость к святому месту распаляет ярость и ненависть злого духа.

      У меня твердое правило: эмоционально не привязываться к участникам расследований. Но я едва не позабыл его, когда дверь нам открыл Доминик Вилланова, держа за руку пятилетнего сына. Мне бросилось в глаза, насколько мальчуган напуган. У него был пустой, растерянный взгляд ребенка, только что с криком проснувшегося от ночного кошмара, но реальность не несла в себе спасения, а материнские и отцовские объятия не унимали снедающий мальчика страх. Глядя на его худенькую фигурку и неожиданно большие стопы, я подумал: «Ему бы в футбол гонять, а не трястись от ужаса в четырех стенах».

      На лице отца тоже застыло выражение шока. Доминик Вилланова оказался долговязым и лысым, лет сорока пяти, в очках с толстыми стеклами. С понуро опущенными плечами он напоминал профессионального участника коммерческих состязаний, который, уже плохо понимая происходящее, шатается на ринге в ожидании решающего удара, который свалит его с ног.

      Заметив, как он деморализован и удручен, я невольно проникся к нему сочувствием. Могу представить, как неприятно