Избави нас от лукавого. Ральф Сарчи

полиции. Парень казался смирным, трясся всем телом, но вдруг выхватил мой пистолет и выстрелил в меня.

      Мне разнесло руку, я был весь в крови, но все же прижал гада к сетчатому забору и начал выкручивать у него мой пистолет, чтобы следующий выстрел не оказался для меня последним. После многочисленных воплей с его стороны и изрядного количества пролитой крови с моей я отобрал оружие, но негодяй убежал. Кто-то из жильцов успел позвонить в 911, подъехали наши ребята и «скорая». Я сообщил в антикриминальный отдел (где копы ходят в гражданской одежде) подробное описание грабителя (его арестовали через две недели и обвинили в попытке убийства полицейского) и позволил врачам уложить меня на носилки.

      Тротуар был залит моей кровью – любой подумал бы, что я чудом разминулся со смертью, но, к счастью, рана оказалась неопасной. Сейчас шрам скрыт татуировкой в виде портрета моей трехлетней дочери Даниэллы. На той же руке у меня портрет и другой дочки, Кристины. Мне нравится смотреть на мордашки моих малышек: как бы они ни повзрослели, для меня они по-прежнему крошки.

      Пока я лежал в больнице, ко мне заглянул полицейский капеллан на случай, если мне понадобится собороваться. После разговора со священником я ощутил вину: моя вера значительно ослабла с тех времен, как в детстве прислуживал у алтаря. Я редко посещал церковь и не причащался. Религия перестала казаться мне важной и значимой.

      Я работал в жестокой, опасной среде, где вроде бы нет Бога. Мое первое назначение – в отдел по борьбе с наркотиками – привело меня на Манхэттен, в Нижний Ист-Сайд, бороться с уличными преступлениями. Там я навидался «демонов» в людском обличье, мерзавцев, проводящих дни и ночи, грабя, насилуя и убивая обывателей. Конечно, в том старом квартале проживали и хорошие люди, но я редко их видел, разве что в качестве жертв ужасных преступлений.

      Скептики часто спрашивают: как вообще можно верить в Бога, когда мир переполнен коррупцией и насилием.

      Они спрашивают:

      –  Что же это за Бог, если он допускает такое зло?

      Подобные мысли не посещали меня даже в дни забвения религии. Надо понимать: существует свобода воли. Бог не вмешивается в решения людей, потому что ему не нужны роботы. Он хочет, чтобы мы сознательно пришли к нему. Однако на этом пути есть камень преткновения – дьявол. Если люди отрицают существование Бога, они не верят и в его антагониста. Однако все наши беды доказывают реальность дьявола и зла, которое он сеет. Это невозможно выдержать, «выгорают» даже самые стойкие из нас: злоупотребление алкоголем, разводы и самоубийства – не редкость среди моих сослуживцев, да и в полиции любой страны мира.

      Хотя я знал, что очищаю улицы от преступников – сперва в Нижнем Ист-Сайде, потом в трущобах Южного Бронкса и Браунсвилля в Бруклине (восточная часть Нью-Йорка), теперь снова в Бронксе, но уже сержантом, работаю с полуночи до восьми утра в Сорок шестом отделении, – однако жестоким преступлениям не было конца. Территория нашего Сорок шестого – на полицейском