Научиться любить Россию. Ханс-Йоахим Фрай

где в 7 часов утра я впервые увидел этот мир. Затем друзья забрали нас двоих домой. В момент моего рождения отец, само собой разумеется, исполнял свой духовный долг. К тому же в то время мужчинам было не принято присутствовать на родах. Моя мама заслужила репутацию организатора во всем, она все замечала и контролировала, помогала и могла дать нужный совет. Домохозяйка и мать, секретарь церковного прихода, утешительница душ – «госпожа пастор» могла справиться со всем и, естественно, безвозмездно. Когда мы, дети, выросли, она до пенсии работала экономкой в монастыре в нижнесаксонской общине Локкум, известной в том числе своей евангелической академией. Мне кажется, организаторский талант у меня от нее.

      Мне исполнилось два года, когда отца перевели в округ Кирхроде в Ганновере. В памяти сохранились голоса многочисленных посетителей, непрекращающийся звон дверного звонка, колокольный звон располагавшейся поблизости церкви. Хорошо помню также наш большой, граничащий с кладбищем сад, через который мы бегали в школу. В 1970 г. у нас появилась такса, которая откликалась на имя Водка. Обычно около полуночи ее выпускали погулять в сад перед сном. Она любила прятаться под большими елями. Тогда мой отец отправлялся ее искать, и все соседи слышали, как их пастор каждый вечер громко кричал: «Водка, Водка, Водка». Наверное, они думали, что ему не хватило вина за ужином и он требует напитков покрепче. Однажды Водка даже последовала за отцом на отпевание к открытой могиле. Мы все любили нашу Водку, которую долго выпрашивала моя старшая сестра Бенита. Хотя, конечно, это было не слишком дальновидно со стороны моих родителей, имеющих троих детей – через год после меня родился брат Эккехард, – завести еще и собаку. Потому что все 15 лет своей жизни эта такса хотела быть в центре внимания семьи. Сегодня можно было бы предложить обратиться к собачьему психологу с просьбой помочь Водке.

      Мамин голос до сих пор звучит у меня в голове: «Как же ты выглядишь, Ханс-Йоахим!» В школе я был дружен со многими ребятами и был заядлым футболистом на расположенной рядом Ашеплатц. Мама заботилась обо мне, всегда держала наготове мыло и пластырь, когда я после многих голов, грязный, но счастливый возвращался домой с окровавленными коленями. Кожаный мяч был и остается моей большой страстью. Команды – участники Бундеслиги и национальная сборная останавливались в большой гостинице у Тирпарка в Ганновере-Айленриде. Туда я, маленький болельщик «Ганновера 96», ездил на велосипеде в погоне за автографами. Иногда со мной ездила сестра, которая старше меня на 5 лет. Многие игры моей любимой команды я смотрел вживую, рисовал схемы игр и постепенно превратился в футбольного эксперта. Намного позже, во время моего пребывания в Бремене, у нас сложились дружеские отношения с тренером Бундеслиги Томасом Шаафом, нам удалось придумать проект сотрудничества театра и футбола. Все игроки клуба Werder Bremen приходили на премьеры, а хор театра даже выступал на газоне перед матчем. Футбол сопровождает меня и по сей день. По случаю