Виновата любовь?. Дэни Аткинс

знаю, откуда только у него взялось столько сил. Он волоком потащил меня по скатерти, опрокидывая бутылки и фужеры. Я вцепилась в него и, пытаясь облегчить ему задачу, отчаянно толкалась ногами, когда сзади раздался громкий «бам!» – машина подскочила на бордюре.

      Последним невероятным усилием Джимми швырнул меня вперед. Не знаю, как еще можно это назвать – в одно мгновение меня приподняло, как тряпичную куклу, и бросило на пол, да так, что я еще проехалась по нему несколько футов. Но самоотверженность Джимми стоила ему нескольких драгоценных мгновений, и когда машина влетела в окно, взорвавшееся осколками, он оказался прямо у нее на пути.

* * *

      Первое, что я почувствовала, – обжигающую боль. Что-то ужасно тяжелое давило на мои ноги. И вся голова у меня была почему-то мокрая – густая соленая жидкость текла со лба по щекам, заливая глаза и рот. Я хотела крикнуть, но не смогла издать ни звука – в легких совсем не оставалось воздуха, только пыль и дым. Сзади доносились чьи-то крики, кто-то плакал. Я повернула голову, но ничего не увидела – что-то липкое мешало смотреть. Подняв плохо слушавшуюся руку, я мазнула по лицу – на ладони глянцево-алой перчаткой блестела кровь. Груда обломков закрывала меня от тех, кого я могла слышать, а прямо передо мной была машина, оказавшаяся наполовину внутри ресторана, – точнее, то, что от нее осталось. Искореженный корпус едва проглядывал в густом дыму, шедшем из двигателя. Битое стекло покрывало меня сверху, кожей я чувствовала осколки под собой. Я поняла, что лежу посреди того, что только что было окном.

      Голоса сзади зазвучали громче, куча обломков пришла в движение – до нас пытались добраться. Вытащить. Не одну меня – нас, конечно, нас, Джимми тоже, Джимми, который вернулся, чтобы спасти меня.

      Не обращая внимания на кровь, начавшую течь сильнее, стоило мне пошевелиться, я кое-как приподняла голову, пытаясь отыскать его взглядом. Вокруг по-прежнему клубился дым вперемешку с пылью, но что-то различить было можно. Рядом со мной оказалась странно приподнятая под углом длинная белая плита с огромными кусками стены и какой-то искореженной деталью машины. Вглядевшись, я поняла, что это не плита, а то, что осталось от нашего стола. А приподнята с одного края она потому, что что-то или кто-то лежит под ней.

      Забыв обо всем, я потянулась туда рукой. Пальцы отчаянно заскребли по полу, пытаясь нащупать то, что под столом. Наконец на мгновение мне показалось, что я задела что-то мягкое.

      – Джимми! – прохрипела я. – Джимми, это ты? Ты слышишь меня?

      Молчание.

      – Джимми… – Я начала плакать, слезы промывали узкие дорожки на покрытом кровью и грязью лице. – О нет, Джимми, нет… Скажи хоть что-нибудь!

      Пыль понемногу оседала, и теперь я видела то, чего коснулись мои пальцы. Рука Джимми, вывернутая под неестественным углом, торчала из-под стола – все остальное было скрыто под обломками. Мускулистая, загорелая, всего несколько минут назад она спасла меня от неминуемой гибели. И теперь лежала, безжизненная. Задолго до того, как прибыли медики, я знала, что