Щегол Саба. Наташа Богиня

льно занято

      – например, читает газету и пьёт репейный чай с семенами – и поэтому никак

      не может посветить своими лучиками? Так делает папа щегленка Сабы, когда не

      может с ним поиграть. А ещё грустнее Сабе оттого, что папа и мама целыми

      днями ищут семена сосны и ели, чтобы было чем покормиться.

      – Солнышко, солнышко, выходи! – крикнул Саба в надежде, что солнышко от-

      ветит. Но солнце как будто специально закрылось в своей комнате и играет на

      фортепьяно, изучает новую мелодию. Мама Сабы так делает, закрывается в ком-

      нате и разучивает новую мелодию, а потом великолепно её исполняет. «А может,

      солнышку грустно, потому что с ним никто не может поиграть?» – подумал ще-

      гол Саба.

      Он взглянул на висевшие возле окна лыжи. Еще подумал немножко. И решил

      завтра на рассвете отправиться на лыжах в гости к солнцу, чтобы сделать солн-

      це своим другом и никогда, никогда, ни за какие коврижки, ни при каких условиях не

      отпускать своего лучшего друга. Друзей у Сабы не было: как можно найти друзей,

      если никуда не ходить?

      На рассвете Саба проснулся рано-ранехонько. Надел свою любимую синюю

      шапку, которую связала мама, и отправился на лыжах в путь к Великой Ели. Так

      все птицы называли самое большое хвойное дерево в лесу. Папа рассказывал, что

      можно встать на макушку этой ели и посмотреть, чем занимается солнце в эту

      минуту. А ещё можно загадать желание, и оно непременно сбудется. Но только

      одно желание, самое заветное. Папа говорил, что, когда он был маленьким, гово-

      рил с солнцем и загадал то самое сокровенное желание. Оно сбылось.

      На улице стоял сильный мороз, пурга замела все дорожки. Саба с полузакры-

      тыми от ветра глазами на ощупь пробирался сквозь сильный ветер. Ветер то

      утихал, то вновь резвился с таким задором, словно ему, ветру, поставили «пя-

      терку“ в школе. „А может, действительно, ветер выучил стих и рассказал его на

      «отлично»?» – задумался на мгновение Саба.

      Лыжи скользили быстро и уверенно. По торчащим макушкам елок и деревьев

      щегол легко ориентировался в лесу. «Хорошо, что я не полетел, а именно на лыжах

      помчался к своему лучшему другу, солнцу!» – подумал Саба.

      Потом он с грустью вспомнил о своём дедушке. Дедушка у Сабы был смелым и

      отважным. Его знал весь лес. Однажды, в лютую метель, дедушка взлетел ввысь,

      вьюга его подхватила и унесла далеко-далеко. Больше дедушку никто не видел.

      Перья Сабы промерзли до такой степени, что стали напоминать торчащие

      иголки ежа. Щегол всё дальше и дальше отдалялся от дома.

      «Наверное, мне сегодня влетит от папы!» – Саба вздрогнул. Ещё никогда ма-

      ленький щегол не улетал так далеко от дома.

      Чтобы весело было идти на лыжах, Саба стал придумывать стишок:

      – Утром Саба потянулся,

      Звонкой трелью разминулся…

      Как вдруг… кубарем покатился с горы, да так лихо, как будто кто-то под-

      ставил подножку. «Честное птичье слово, кто-то подставил подножку. Я бы ни-

      когда не упал, как девчонка, меня папа учил быть сильным, ловким и быстрым

      птенцом!» – Саба не успел подумать до конца эту мысль, как ещё быстрее пока-

      тился, словно шарик, с горы и было уже не до мыслей, возникающих в голове. Саба

      постепенно становился снеговиком, превращаясь в большой снежный ком, как вдруг

      бааах…! Бух!

      Ком разлетелся, и Саба оказался перед монументальной статуей в виде Во-

      роны.

      «Ох, ну и привидится же такое», – успокаивая себя, подумал Саба. – «Птички

      в моей голове что-то разлетались в разные стороны». В глазах двоилось. Щегол не

      успел прийти в себя, как ворона вдруг ожила и сказала пронзительным, смеющим-

      ся голосом:

      – Ну, приветули… мм… Хахатули!

      Сабе стало так страшно, что он сжался в твердеющий комок, напоминаю-

      щий апельсиновую корку, жалобно съежился, как одуванчик, с которого только что

      сдули белый пушистый шарик и остался один голый ствол.

      Щегленок так заморгал своими черными глазками, как будто ещё не по-

      нял, что произошло. Но внутри себя он уже готовился к действиям, как учила его

      мама. Мама говорила: «Если тебя напугает другая птица, нужно представить

      или увидеть у этой