Смертельный лабиринт. Андрей Добров

скорпионов, которые должны выбежать и ужалить нас? Не беспокойтесь. Если тут и были скорпионы, то они давно издохли. Тут только мыши. Вы боитесь мышей?

      – Нет.

      – Обычно девушки боятся мышей, – усмехнулся голос.

      – Стойте! – сказала Луиза. Галер застыл на месте. Она ботинком стерла пыль с плиты, на которой стояла.

      – Смотрите!

      На камне были изображены волнистые линии.

      – Волны? – спросил доктор.

      – Вода. Посейдон дал своему сыну Ориону дар ходить по воде как по суше.

      – Хм, – пробормотал доктор, – где-то я это уже слышал. Была бы тут метла…

      Он с кряхтением присел на корточки, вынул из кармана грязный галстук и принялся снова сметать им пыль с плит пола.

      – Слишком просто, – сказал голос.

      – Слишком просто, – согласился доктор, – слишком очевидно. Предположим, что мы найдем дорожку из камней с изображением воды. И она ведет прямо к скульптуре. Если бы я был грабитель, то пошел бы именно по ней, предполагая, что это – верная тропа. А вот на месте Ганнибала одну из плит я сделал бы ловушкой. Грабитель расслабится – и тут…

      До переплетенных каменных тел оставалось всего несколько шагов. Луиза пожала плечами.

      – И что нам делать? Снова бросать мешки перед собой?

      – Во всяком случае, это самый очевидный путь.

      Он повернулся к ближайшей очищенной от пыли плитке с волнообразным узором и приготовился опустить на нее мешок.

      – Стойте! – быстро сказала Луиза. Доктор замер с вытянутой рукой. – Стойте! Это третий зал!

      – Да, – кивнул Галер, чувствуя, как рука, державшая на весу мешок, стала медленно опускаться.

      – Здесь двенадцать залов. Если Обитель имеет форму квадрата, значит, на каждой стороне должно быть по три зала, понимаете? Мы вошли почти посредине здания. Мне кажется, этот зал – последний. Здесь дом поворачивает направо, а значит, дверь…

      Галер наконец устал держать мешок и поставил его на плитку.

      – В другой стене, – сказал он, – справа от нас. Но я ничего не вижу в ней. Здесь уже темно, надо достать лампу…

      С глухим стуком плита, на которую он поставил мешок, просела.

      – Черт! – крикнул доктор. – Черт! Потолок!

      Он не успел – что-то массивное промелькнуло перед Галером, обдав его потоком воздуха, и со скрежетом остановилось.

      – Лиза! – прошептал доктор. – Лиза, вы меня слышите?

      Фонтанка, 16

      Леонтий Васильевич Дубельт зажег лампу. «Партия еще не закончена», – сказал Крылов. Что он имел в виду, черт бы побрал этого издыхающего бегемота? Дверь кабинета слегка приоткрылась, и адъютант негромко произнес:

      – Леонтий Васильевич, к вам Адам Александрович.

      – Конечно!

      Дверь распахнулась, и в кабинет вошел руководитель Третьей экспедиции Адам Сагтынский. Официально, правда, он не состоял в Третьем отделении и являлся прикомандированным чиновником, но это не помешало ему совершенно естественно и без каких-либо пререканий взять на себя то, чем он занимался уже много лет, – внешнюю разведку. Правда, уже не военную, а политическую. Высокий и очень худой,