Бульдог. Экзамен на зрелость. Константин Калбазов

Евсея падает в снег, второй перекочевывает в правую руку. Любаша, прицелившись, стреляет в того, что с раненой рукой и занесенной для удара саблей накатывает на Ефросинью и братьев. Шагов двадцать до него. Мимо. Сама солдатская женка и мальцы также не отсиживаются, палят в белый свет как в копейку. Проклятье! Словно и не учил ничему. Одна из пуль и вовсе пролетает рядом с Евсеем. Это они во всадника лупят или куда?!

      Стремительный росчерк стали. Старшенький, выскочивший прикрыть мать и брата, кубарем катится под ноги лошади.

      Евсей спешит к ним, но все происходит слишком быстро. Выстрел! Пуля Громова уходит мимо. Казак, поняв, что его атакуют сзади, разворачивает коня. Посыл, замах саблей. А вот ударить уже не успевает. Из-за спины Евсея раздается выстрел, и уж эта-то пуля попадает в цель, опрокидывая казачка на круп лошади. Балагур стрельнул-таки из своего пистоля – и не промазал.

      Третьего казачка принял на штык один из солдат. Вот только не повезло конвойным. Недаром казаков считают великолепными бойцами. Один против трех штыков, казак все же умудрился достать двоих служивых. Первый получил пулю из пистоля, второй пал под сокрушительным сабельным ударом. Но оставшийся солдат все же вогнал свой штык в живот всадника.

      Евсей отмечает это только краем сознания. Как факт того, что опасность миновала. Его взор прикован к лежащему на снегу сыну. Спасибо тебе, Господи. Парнишка зашевелился, поднял голову, поправил шапку, сбившуюся на глаза, и осматривается в поисках врага взглядом полным воинственного задора. Во второй руке зажат засапожник. Ну да, для него схватка еще не закончилась.

      – Ваня, ты как?! – Евсей с ходу вздернул сына, ставя его на ноги.

      – Тятя, ты чего? Нормально я. А что, все уж кончилось?

      – Кончилось, горячая ты моя головушка. Ефросинья?

      – Все хорошо, Евсей. И Петруша цел.

      – Ну и слава тебе господи. – Ветеран широко и истово перекрестился.

      Убедившись, что с семьей порядок, а женщины принялись обихаживать раненых, Евсей решил озаботиться оружием. Кто его знает, сколько этих аспидов по округе бродит. Ох и злы в драке. Таких только на расстоянии бить нужно. Подберутся вплотную, беды не оберешься.

      – Да-а, Евсей Иванович, удивил ты меня, – улыбаясь, заговорил давешний солдатик, пока Любаша перевязывала ему руку. – Уж не из штуцеров ли палил?

      – Мой штуцер остался в полку. Забрать не позволили. Вот, обменяли на карабин.

      – То-то я и гляжу, вроде не штуцер. Но палил знатно. Секретом не поделишься? Глядишь, в следующий раз жизнь спасет.

      – Отчего не поделиться. Я карабины пулями для дальнего боя снаряжаю.

      – Это какими же? – благодарно кивнув Любаше, которая закончила перевязку, поинтересовался солдат.

      Девчушка только пожала плечами, мол, все мужики одинаковы. Все бы им оружием забавляться. Разумеется, она не права. Иному крестьянину только и забот что об урожае да об инвентаре. Да только где она тех крестьян видела. С рождения среди