Река снов. Лес на краю света. Сергей Сезин

начнется. Как раз время дебюта. Руки уже немножко дрожат. Но говорить об этом не буду. Помочь я не в силах (да и никто не в силах), пусть живет и не знает, что будет завтра.

      Звали молодого человека Денисом, и он сказал, что может зашить все что угодно. Я поинтересовался: а порванный рукав кожаной куртки сможет? Денис ответил, что можно поставить латку, только фигурной формы, и сойдет она за украшение. Это мысль. Тогда сегодня занесу ему и куртку, и штаны. Драные носки сам заштопаю, на пароходе, когда делать будет нечего.

      Попрощался и вышел. Неприятно как-то – глядеть и видеть, что не жилец. И ничего не сделаешь – дефект в наследственном аппарате, не только в печени или мозге. Всех клеток не переделаешь. Это даже богам может быть не под силу.

      А вот с сапожником вышла незадача. Самого мастера не было, а подмастерье, безуспешно проискав сапог, выдавил из себя, что не может найти его. Оказывается, мастера одолела широко известная болезнь в виде двухдневного запоя. Поэтому он в мастерскую не заходит, а готовую обувь можно выдавать, только если найдешь. Ибо подмастерье не знал, доделал ли мастер мой сапог, а также самое главное – куда он его засунул.

      Вот храпоидол! Ладно, зайду завтра. Подмастерье божился, что хозяин больше трех дней не пьет, так что завтра должен выйти на работу. Только выйти-то он выйдет, а будет ли в состоянии вспомнить, где мой сапог? Вот она, справедливость этого мира – штопальщику его печенки не хватит даже на тридцать лет жизни, а у этого она в излишке, вот он и транжирит ее как вовсе ненужное…

      Я дошел до гостиницы, но пока шел – проголодался. Пирожки той бабы какими-то несытными оказались. Пришлось идти в трактир и есть по-настоящему.

      В гостинице я посидел меньше часа, а затем собрал вещички для починки и двинулся в сторону Кондратьевской. Занес их Денису. Вышел из его мастерской и решил маленько срезать угол, пройдя через квартал. И вот тут, в лабиринте сараев, помоек, сохнущего белья и прочего опять ощутил я вампира. Организм воспринимал ощущение не как угрозу за ближайшим углом, а что он вообще тут был. Я взвел оба курка, но доставать оружие не стал и решил потратить минут десять на то, чтобы походить тут – вдруг ощущение ярче будет? И походил, но ярче ощущение не стало. Ну ладно, мне уже пора, но я еще сюда зайду. И «будешь ты, Ивашка, под простоквашкой».

      Последний заказ был самым приятным. Пригласил меня ба-альшой человек из городского начальства. И понятно почему, ибо мучил его геморрой. А ему не хотелось, чтобы его в этом ракурсе наблюдали мои городские коллеги.

      Оттого и заплатили мне по-царски, и ужином угостили, и кофе с коньяком, и потом в гостиницу меня шофер отвез.

      Ну и я постарался, истребив все три источника беспокойства. На несколько месяцев ему они жить мешать не будут. Дальше – как повезет. Болезнь эта, леченная хоть магически, хоть как, имеет тенденцию к рецидиву. Вы спросите почему? Ведь вырезанное сплетение вен, как это все полагают, заново вырасти не может? Увы, это не вены терзают страдальцев, а о-очень специфические