Хрестоматия по чтению: 1 класс: без сокращений. Коллектив авторов

вошла ко мне в комнату. Игоша не прост молодец, разом лыжи навострил, а нянюшка – на меня: «Ах ты, проказник, сударь! зачем изволил игрушки сронить? Нельзя тебя одного ни на минуту оставить. Вот ужо тебя маменька…»

      – Нянюшка! Не я уронил игрушки, право, не я, это Игоша…

      – Какой Игоша, сударь?.. ещё изволишь выдумывать!

      – Безрукий, безногий, нянюшка.

      На крик прибежал батюшка, я ему рассказал всё как было, он расхохотался.

      – Изволь, дам тебе валежки, отдай их Игоше.

      Так я и сделал. Едва я остался один, как Игоша явился ко мне, только уже не в рубашке, а в полушубке.

      – Добрый ты мальчик, – сказал он мне тоненьким голоском, – спасибо за валежки; посмотри-ка, я из них себе какой полушубок сшил, вишь, какой славный!

      И Игоша стал повёртываться со стороны на сторону и опять к столу, на котором нянюшка поставила свой заветный чайник, очки, чашку без ручки и два кусочка сахара – и опять за салфетку, и опять ну тянуть.

      – Игоша! Игоша! – закричал я, – погоди, не роняй! Хорошо мне один раз прошло, а в другой не поверят; скажи лучше, что тебе надобно?

      – А вот что, – сказал он густым басом, – я твоему батюшке верой и правдой служу, не хуже других слуг ничего не делаю, а им всем батюшка к празднику сапоги пошил, а мне, маленькому, – прибавил он тоненьким голоском, – и сапожишков нет, на дворе днём мокро, ночью морозно, ноги ознобишь… – и с сими словами Игоша потянул за салфетку, и полетели на пол и заветный нянюшкин чайник, и очки выскочили из очешника, и чашка без ручки расшиблась, и кусочек сахарца укатился…

      Вошла нянюшка, опять меня журит: я на Игошу, она на меня.

      – Батюшка, безногий сапогов просит, – закричал я, когда вошёл батюшка.

      – Нет, шалун, – сказал батюшка, – раз тебе прошло, в другой раз не пройдёт; эдак ты у меня всю посуду перебьёшь; полно про Игошу-то толковать, становись-ка в угол.

      – Небось, небось11, – шептал мне кто-то на ухо, – я уже тебя не выдам.

      В слезах я побрёл к углу. Смотрю: там стоит Игоша, только батюшка отвернётся, а он меня головой толк да толк в спину, и я очутюсь на ковре с игрушками посредине комнаты; батюшка увидит, я опять в угол; отворотится, а Игоша снова меня толкнёт.

      Батюшка рассердился.

      – Так ты ещё не слушаться? – сказал он. – Сей час в угол и ни с места.

      – Батюшка, это не я… это Игоша толкается.

      – Что ты вздор мелешь, негодяй; стой тихо, а не то на целый день привяжу тебя к стулу.

      Рад бы я был стоять, но Игоша не давал мне покоя: то ущипнёт меня, то оттолкнёт, то сделает мне смешную рожу – я захохочу; Игоша для батюшки был невидим – и батюшка пуще рассердился.

      – Постой, – сказал он, – увидим, как тебя Игоша будет отталкивать, – и с сими словами привязал мне руки к стулу.

      А Игоша не дремлет: он ко мне – и ну зубами тянуть узлы; только батюшка отворотится, он петлю и вытянет; не прошло двух минут – и я снова очутился на ковре между игрушек, посредине комнаты.

      Плохо

11

Небось – не бойся, не трусь.