И начинается волшебство…. Ирина Глебова

лкам, от которых уже видна касса и выход. Но нет: к кассе нужно направо, а влево – ещё один поворот и небольшой уголок с несколькими полочками. Там тоже имелись какие-то не слишком интересные вещи: резиновые перчатки, вазочки, пучки искусственных цветов. Но главное – игрушки! Тут не было кукол или мягких зверушек. Зато – деревянные лошадки и человечки, металлические солдатики в раскрашенных ярких мундирах, пластмассовые динозавры, пауки, лягушки, бегемоты, жирафы. Вертящиеся кубики, которые взрослые называют «рубиками», разноцветные, как радуга пружинки, которые так ловко прыгают из ладошки в ладошку, веера: раскроешь, а там – необыкновенная картинка. А ещё – прыгающие шарики, не резиновые, но упругие и прозрачные, а внутри – святящиеся огоньки. Когда просто держишь такой мячик в руках, огоньков нет. Но стоит его бросить на пол, огоньки загораются, и переливаются всё время, пока шарик прыгает. Аня сказала, что в этом шарике внутри «волшебство».

      – Так оно спит, – объяснила Аня младшей сестре. – А ударится об пол, и просыпается, начинает огоньками мигать.

      Оля, конечно, согласилась – ей очень хотелось встретить в своей жизни волшебство, это была её мечта. Но только она не совсем понимала и спрашивала Аню:

      – Почему же волшебство только мигает, но ничего волшебного не совершает?

      Тогда старшая сестра задумалась, а потом решила:

      – Мы просто не знаем, как волшебство включить! Когда-нибудь узнаем, и оно совершится…

      Ага, вот как раз и они, эти шарики с волшебством! Оля потянулась к шарикам, выбрала один, голубовато молочного цвета, и бросила его на плиточный пол. Мячик высоко подпрыгнул и в нём загорелись, переливаясь, огоньки. Красиво! У неё дома была похожая игрушка, но уже давно и загоралась слабо. Аня говорила, что в нём «волшебство иссякает». Аня знала множество таких умных слов и любила их вставлять. Но она всегда могла их объяснить. Например, что «иссякает» – это значит кончается, становится меньше… Но этот шарик всё ещё продолжает мерцать, хотя Оля положила его на полочку. «Возьму его», – решила девочка и протянула руку. Шарик лёг ей в ладошку, и тут она поняла, что светится вовсе не он. Это какой-то другой огонёк горит, вон там, на верхней полке!

      Зеркало! Раньше Оля зеркал здесь не видела. Но теперь овальное зеркало стояло на верхней полке, и в нём светился словно бы фонарик. Да, светился, потому что там, в зеркале, была словно бы ночь. Оля оглянулась. В этом закутке магазина не было окон, но всё равно было светло – день ведь ещё! Повернулась к зеркалу: там отражается темнота и светящийся, слегка мигающий огонёк. Что за чудеса? Девочка снова огляделась. Она была одна в этом уголке, среди полок с игрушками. Там дальше, в магазине, ходили люди, хотя и немного, но здесь – никого. А в загадочном тёмном зеркале мерцал огонёк, будто звал её. Как интересно!

      Оля подтащила к полками маленькую скамеечку, которая всегда здесь стояла: девочка не раз присаживалась на неё. Теперь она стала на скамейку ногами и как раз оказалась близко к зеркалу. Может это и не зеркало вовсе? – мелькнула догадка. Себя она в нём не увидела, но стало заметно, что темнота, освещаемая огоньком, какая-то живая. Что это не стекло зеркальное, а… что? Оля протянула руку и чуть-чуть, одним пальчиком, потрогала зеркало. Пальчик прошёл сквозь него, как в воду. Она резко отдёрнула руку, изумлённо глядя, как по зеркальной поверхности расходятся круги – ну точно как по воде. И темнота вдруг посветлела, потому что фонарик, мерцающий далеко в глубине, быстро приблизился. У Оли сильно заколотилось сердце, захотелось сейчас же спрыгнуть со скамеечки, отбежать. Но она крепче вцепилась руками в полку: да, страшновато, но ещё больше интересно. Вот сейчас что-то станет видно…

      И она в самом деле увидела сначала руку, держащую фонарь. Но не привычный электрический, а старинный, со свечкой внутри. А потом и того, кто этот фонарь держал. Девочка сразу не поняла, дикобраз это или попугай взъерошенный? Ой! – даже ладошку прижала к губам: это же мальчишка. Худенький и сильно растрёпанный, в куртке на верёвочках вместо пуговиц, и коротких сапогах. Такой же странный, как и всё, что она видит. Может, она всё-таки спит и видит сон?

      – Ты меня видишь?

      Оля сильно вздрогнула и чуть не свалилась со скамейки. Это спросил мальчик. Теперь его лицо было очень близко, но всё ещё там, в зеркале.

      – Вижу, конечно, – ответила Оля. – У меня хорошее зрение. А что ты там делаешь?

      – А ты иди сюда, – позвал он, – сама увидишь. Здесь интересно.

      Остатки страха мгновенно улетучились из Олиных мыслей. Ей так захотелось туда, в зеркало! Но она сказала рассудительно:

      – Если я стану туда карабкаться, все игрушки раскидаю, тётенька-продавец будет ругаться. И вообще это зеркало маленькое, я не влезу в него.

      – Ты мне просто руку протяни, сюда, – сказал мальчик. – Ты ведь это уже делала.

      Оля потянулась, и теперь уже вся её ладошка вошла в это водяное озерцо. И тут же другая рука схватила Олину, крепко сжала, и она, не успев понять, как всё произошло, оказалась рядом с мальчиком, в незнакомом месте. Фонарь освещал большие каменные валуны, покрытые мхом, начало тропы, и вдалеке как будто проступал лес.

      – Девчонка…