Черные паруса. Аластер Рейнольдс

ведь предстоит тащить обратно тяжелые бочки с топливом.

      – Продолжай, Проз, – сказала Фура.

      – Опустись пониже. Пройди между вон той парой шипов.

      – Маловат промежуток.

      – Нам шире и не нужно. Наш катер не крупнее того, которым пользовался Рэк, а он проскакивал тут много раз.

      – Поверю на слово, – сказала Фура.

      И хотя я видела только затылок сестры в шлеме, мне представилось, как она прикусила язык от сосредоточенности.

      Мы скользнули между шипами, направляясь вниз. Становилось все темнее, тени перекрещивались, пока не изгнали последние скудные отблески света. Фура включила фонари катера, желтые лучи пересекли вакуум и заплясали по раздутым основаниям каменных шипов.

      – Вижу посадочную зону, – сказала Прозор. – Прямо по курсу. Продолжай спуск, и все будет славненько.

      – А почему это место называется Грохотун? – спросила Страмбли.

      – Адрана, – обернулась ко мне Фура, – считывай высоту, пожалуйста.

      – Ну конечно, – одними губами произнесла я и перебралась к ее консоли, где могла видеть медленно вращающиеся цифры высотомера. Прибор был похож на подметалу на «Мстительнице», только импульсы посылал не во все стороны, а вниз, на поверхность, измеряя отрезок времени до их возврата. – Сто пядей, – сказала я, когда цифры достигли этого круглого числа. – Девяносто. Восемьдесят.

      Зажужжала консоль, вспыхнула красная лампочка. Фура зарычала.

      Я узнала этот огонек. Предупреждение насчет топлива.

      – Только не говори, что все отмерила впритык, – прошептала я.

      – Нет смысла возвращаться домой, если не найдем запасы Рэка, – так же тихо ответила Фура.

      – Поверить не могу…

      – Следи за высотой, сестра.

      Хотелось огрызнуться – свою просьбу она произнесла как приказ. Но поскольку мне не меньше, чем Фуре, хотелось, чтобы мы не разбились, я решила смирить гордыню и оглашать цифры.

      – Шестьдесят.

      – Боковой дрейф, – сказала Прозор.

      Фура кивнула:

      – Корректирую.

      – Пятьдесят пядей, – проговорила я пересохшими губами. – Сорок.

      Фура передвинула еще один рычаг. В брюхе катера залязгало и зажужжало – машина выставила паучьи посадочные ноги, слишком хрупкие и нескладные, чтобы их можно было развернуть раньше. Теперь пламя дюз в такт заиканию наших двигателей высвечивало все больше деталей окружающего рельефа: повсюду вздымались шипы, как огромные окаменевшие деревья в сказочном лесу.

      – Обратный поток, – сказала Фура. – Переходим на посадочные двигатели.

      – Без паники, – произнесла Прозор.

      – Двадцать пядей! – выкрикнула я. – Десять!.. Пять!..

      Посадочная площадка быстро приближалась – плоский выжженный круг, оплавленный многократным выхлопом реактивных двигателей. Опоры коснулись поверхности первыми, и корпус запрыгал вверх-вниз, поглощая часть нашего импульса.

      – Посадочный сигнал, –