Капкан для Терпсихоры. Дарья Щедрина

>Наши дни. Четверг

      – Найдите мою дочь! – дрожащим от слёз голосом выкрикнула женщина, – иначе я напишу на вас жалобу президенту!

      – Успокойтесь, пожалуйста, найдём, обязательно найдём вашу дочь, – попытался снизить накал эмоций подполковник Белогоров, вскочил из-за стола и выбежал из кабинета.

      Ему мучительно хотелось закурить, но сначала надо было решить проблему с неугомонной жалобщицей. Президенту она напишет видите ли! Белогоров бросил нетерпеливый взгляд в один конец длинного коридора, потом в другой. Стены в отделении полиции были выкрашены в казенный серый цвет и навевали тоску. К своей большой радости, Белогоров заметил высокую крепкую фигуру капитана Денисова, неторопливо шагающего к лестнице.

      – Фёдор! – позвал подполковник, прикрыв за собой дверь кабинета. – Дело есть.

      – Слушаю, товарищ подполковник, – недовольно буркнул Денисов, подходя к начальнику и не ожидая ничего хорошего.

      – Разберись-ка ты с проблемой гражданки Хохолковой. У нее дочь пропала. Так вот найди эту дочь и доложи мне по всей форме. Понял?

      – Есть, товарищ подполковник! – «А ведь хотел сходить перекусить, ёжкин кот!» – подумал Денисов, но ни один мускул не дрогнул на его суровом лице. Служба есть служба, чёрт бы ее побрал…

      Мгновенно смягчившись, Белогоров перешел на доверительный шепот.

      – Вот у меня уже где эта дамочка! – сдавил шею пальцами выразительным жестом. – Всю душу из меня вымотала. Ты, Фёдор, прими у нее заявление и разберись. Нет там ничего серьёзного. Девятнадцатилетняя дочь – балерина исчезла, не поставив мамочку в известность. Наверняка прохлаждается с каким-нибудь дружком, а мамаша в панику ударилась. – И добавил громко, распахивая дверь своего кабинета: – Вот, Вера Петровна, капитан Денисов займется вашим делом. Пройдите с ним, будьте добры.

      Он посторонился, пропуская в коридор заплаканную невысокую женщину лет пятидесяти, и кивнул Фёдору, сделав за спиной посетительницы страшные глаза. Едва оба ушли, вздохнул с облегчением и полез в карман за сигаретами.

      – Так ваша дочь Анастасия Хохолкова работала в театре «Кабриоль» балериной? – уточнил Фёдор, что-то записывая в свой блокнот спустя десять минут.

      Посетительница сидела на жестком стуле напротив его стола в напряженной позе и судорожно комкала в руке носовой платок. К счастью, плакать она перестала, едва молодой полицейский стал задавать ей вопросы по существу дела. Заявление гражданки Хохолковой, написанное мелким неровным почерком, лежало перед ним на столе.

      – Служила, – уточнила Вера Петровна. – В театре служат, а не работают.

      – Давно?

      – Нет, совсем недавно. Она закончила хореографическое училище всего год назад, танцевала в кордебалете. Настенька жила со своей подругой Наташей в съемной квартире. Мы ведь не местные, из Воронежской области. Но подруга пару месяцев назад переехала к своему парню и живет теперь у него. – И добавила, как будто извиняясь за поведение этой самой подруги: – Так сейчас принято, знаете ли. Это теперь называется гражданский брак. Так вот после того, как Наташа переехала, Настя мне перестала звонить, хотя до этого звонила регулярно не реже одного раза в неделю. Я первое время не переживала, знала, что у нее много работы, репетировали новый балет, готовились к гастролям в Японию. А потом забеспокоилась, стала сама названивать. Но телефон ее не отвечал, все сообщал, что абонент недоступен. А у меня ж дома хозяйство, не так просто его бросить или переложить на чужие плечи.

      Вырвалась наконец и приехала сюда, в город. А дверь квартиры мне открыла незнакомая женщина и сообщила, что теперь она здесь живет, а не Настя. Я так растерялась, что не сразу сообразила, что мне дальше делать. Но нашла телефон квартирной хозяйки, у которой дочь снимала квартиру, поговорила с ней. Она сразу приехала и привезла мне чемодан с вещами Настеньки… – лицо женщины искривилось в слёзной гримасе, голос задрожал. Но она все-таки сумела взять себя в руки и продолжила: – Сказала, что Настя не платила за квартиру два месяца, да и не жила в ней, поэтому она пустила новых жильцов. Еще потребовала с меня вернуть долг! А откуда у меня такие деньги? В общем, я поняла, что с моей доченькой что-то случилось. Знаете, сердце матери ведь все чувствует… Поехала к Наташе, подруге ее, поговорила. Наташа сказала, что не видела Настю с тех самых пор, как переехала, даже не разговаривала с ней по телефону. Я пошла в театр. Меня там пускать не хотели, посторонняя я видите ли! Но я прорвалась к директору, добилась, чтобы он меня выслушал. А он сказал, что Настю уволили за прогулы! Представляете?! Прогулы!!

      – Почему вас это так удивило? – поинтересовался Фёдор, продолжая что-то писать в блокноте.

      – Да потому что этого просто не могло быть! Настя с самого детства мечтала о балете, о театральной сцене. Она и в училище поступила только со второго раза. Сказали, что особых способностей у нее нет. Но она же упорная! С утра до ночи занималась, растяжку эту делала, ноги выворачивала… – Женщина взмахнула рукой, и Фёдор обратил внимание, какие у нее натруженные руки с сухой