Я вас не звал!. Николай Побережник

сбривать отросшую щетину не стал, зима скоро – морде теплее будет. Света звенела на кухне посудой, и как только я вошел, дети кинулись ко мне:

      – Папа! Папа!

      Потискал малышей, поцеловал и отправил за стол завтракать. Только сейчас, увидев Светлану в свете утреннего солнца, заметил небольшой синяк у нее на левой щеке. Подошел к ней сзади и положил руки на плечи, она тут же развернулась, уткнулась мне в грудь и опять заплакала.

      – Кто это?

      – Милиция приходила, хотели ружье забрать, я сказала, что ты на охоте, один из них ударил меня и сказал, чтобы я показывала, где сейф, и дала им ключи. А ключи же только у тебя, они позвали какого-то мужика, он возился минут десять, открыл. Ну, они посмотрели, что пусто, и сказали, как появишься, чтоб пришел в комендатуру.

      – И где у нас теперь комендатура? Дожили, бля.

      – Ну, в милиции, там у них вообще ужас, они в спортзале одиннадцатой школы сделали что-то типа тюрьмы, половину своих же ментов туда отправили.

      – А за что?

      – Ну как за что, не все же такие твари, как эти полицаи. Кто отказался подчиняться и выполнять указания этих «миротворцев», всех туда.

      – Ясно. А что вообще происходит в городе?

      – Объявление, вон, на подъезде висит, что сегодня дадут электричество с 20:00 до 24:00, чтобы в 21:00 включили телевизор, мол, по местному телевиденью будут новости, и там всех известят о происходящем.

      – К маме заходила?

      – Да, старики твои вообще в шоке, папа чуть с кухонным тесаком не пошел воевать, еле успокоили.

      – Этот может, старый коммуняка. А что у нас с продуктами?

      – Два мешка макарон, мешок риса, гречки немного, ящик тушенки.

      – Ну, это то, что в кладовке было, – как-то так получилось, что в последний год я покупал продукты мешками и ящиками на оптовых базах – и по магазинам часто ходить не надо, и дешевле выходило.

      – Да, а я докупила рыбных консервов, муки, сухого молока, яичного порошка, соли, спичек, свечи, несколько блоков сигарет да коньяка три бутылки. В аптеку сходила, набрала антибиотиков, бинтов, анальгетиков и так, по чуть-чуть «от дрисни и от запора».

      – Молодец, а чего тебя на работу-то вызывали?

      – А там вообще было месиво. Под утро приехала дежурка госпитальная, меня забрали. Много операций было, оперировали раненых иностранных этих. Во Владивостоке что-то там взорвалось у них, много обожженных было, осколочных много и переломов, их вертолетами сюда доставляли. Домой только к вечеру пришла, а тут эти приперлись за ружьем твоим, хорошо хоть, дети еще у соседки были.

      – Понятно, в общем так – детей к бабушке.

      – Урррра!!! – заголосили мелкие в один голос.

      – Половину продуктов тоже к ним, другую половину я вывезу.

      – Куда вывезешь? Что вывезешь? Ты куда опять собрался? – дрожащим голосом спросила Света. – Ты там сгинешь где-нибудь, а что с нами будет?

      – Свет, а что с нами будет, если мы будем сидеть на жопе и слушать натовские новости по телевизору?

      И я рассказал ей всё, начиная от возвращения с рыбалки и заканчивая вчерашним возвращением с «охоты».

      – Мы