Ворриор и Пиас. Гнев богов. Стелла Так

Я увидела в них слезы. Капли намочили его ресницы и уже стекали вниз по щекам. Мое сердце сжалось.

      – Ох, Чарминг, – прошептала я, сглатывая ком в горле. – Что ты наделал? Я думала, что мы друзья…

      Чарминг всхлипнул.

      – Так и есть, – зарыдал он. – Мне так жаль, Ворриор. Поверь мне, я старался вытащить тебя отсюда. Хотел тебе помочь. Все это время. А потом Онор обезглавил Чейна, и я… я…

      Нельзя было не заметить, что Чарминг говорил о Чейне, а не о Вирусе. Я неуверенно протянула к нему руку и, зазвенев цепями, положила ее на спину Чармингу, чтобы утешить, что заставило его зарыдать еще громче. Горячие слезы падали на мою отрезанную руку, лежащую на его коленях.

      – Объясни мне это, – попросила я. – Потому что я не хочу тебя ненавидеть.

      Чарминг громко шмыгнул носом, поднял голову и посмотрел на меня с дрожащей губой.

      – Чейн, – сказал он сдавленно. – Он был моей половинкой.

      Я замерла, но все же резко втянула воздух носом.

      – Чейн – твоя половинка? – не веря своим ушам, повторила я.

      Чарминг кивнул с выражением боли на лице.

      – Ты имеешь в виду… он был ею, пока Пиас не убил его? – мой голос вдруг стал очень высоким.

      Чарминг снова кивнул.

      – Когда я прибыл в Тартар… – он замер, будто перебирал слова и думал, стоит ли говорить. – Это все сложно объяснить. Я здесь уже больше восьмидесяти лет, но, если считать по человеческому времени, меня сбросили сюда в две тысячи девятом году.

      Я растерянно нахмурилась, пытаясь осмыслить сказанное. Две тысячи девятый?

      – Как… Я не понимаю, – заикалась я, и уголки рта Чарминга приподнялись в грустной улыбке.

      – Когда я упал в Тартар, то провалился в пропасть: меня откинуло почти на восемьдесят лет назад, – объяснил мне он. – Время в Тартаре нелинейно, а измерения хрупки, словно стекло. Это касается и места, и времени. Иногда возникают деструктурированные зазоры. Я попал в один из таких и очутился во времени, когда Пиаса только сбросили в Тартар. Чейн нашел меня, взял к себе, и мы… мы… – по его щеке скатилась слеза. – Это была любовь с первого взгляда, – с тоской в голосе признался он. – Моя жизнь до этого была забыта, но с Чейном я был счастлив.

      Боль Чарминга так внезапно охватила меня, что я не могла не обнять его.

      – Пиас неплохой человек, Ворриор, – прошептал он в моих объятиях. – Проклятие очень давит на него. Он думал о том, не убить ли себя, но тогда проклятье перешло бы на Чейна, а это закончилось бы абсолютной катастрофой. Для всех нас. Но возможность разорвать проклятье без жертв была. И Чейн это знал. Однажды на нашей кровати я обнаружил прощальное письмо. Он извинялся за то, что покидал меня. Чейн хотел поддержать Пиаса и положить проклятию конец, чтобы спасти всех от этого ада. Тартар тогда был совсем другим, – он сглотнул. – Он был жутким, Ворриор. Если бы я еще мог спать, мне бы снились кошмары с Тартаром того времени. Чейн пожертвовал собой, чтобы вытащить оттуда всех нас. Что за идиот!

      Чарминг засмеялся и шмыгнул носом.

      – Я в панике побежал