От Немана до Парижа. Рассказы о Заграничном походе Русской армии в 1813–1814 гг.. В. К. Дмитриев

Сражение при Лютцене.

      К полудню корпус прусского генерала Блюхера атаковал части маршала Нея, которые прикрывали правый фланг движущихся колонн. Таким образом, сражение развернулось едва ли не в тылу основных сил французского императора. Удар был неожиданным, глубокую разведку ввиду малого числа конницы неприятель не вёл.

      Тем не менее Наполеон среагировал очень быстро. На помощь Нею он развернул корпус Богарне. Тому оставалось только держаться, и он продержался. Союзники выбили неприятеля из нескольких деревень, но больше ничего сделать не смогли. Сильно затрудняла боевые действия и пересечённая местность со множеством прудов, каналов и хозяйственных построек. Решительного успеха войскам Витгенштейна добиться не удалось.

      К пяти часам дня к Нею стали подходить подкрепления. Союзники были вынуждены прекратить наступление и перейти к обороне. Атака французской гвардии и вовсе отбросила их на исходные позиции. К ночи ситуация ещё более ухудшилась. Русско-прусские войска оказались охвачены с обоих флангов. К тому времени корпус генерала Лористона уже выбил пруссаков из Лейпцига. Создавалась угроза обхода союзной армии с севера с выходом неприятеля к Эльбе и дальнейшим полным её окружением. Витгенштейн испросил соизволения обоих монархов, бывших при армии, начать отступление. Прикрывали отход части генерала Милорадовича.

      Много лет спустя, анализируя ход этой битвы, историки сошлись в том, что неудача союзников во многом была обусловлена присутствием в армии прусского и российского императоров. Витгенштейн доносил им о каждом своём шаге и испрашивал согласия на каждое действие.

      Наполеон наблюдает за ходом сражения при Лютцене. (Раскрашенная гравюра)

      Об отсутствии в армии единоначалия свидетельствует и такой эпизод. В своих записках первый историк Отечественной войны 1812 года Михайлов-Данилевский, который в чине генерала состоял при штабе армии, пишет: «На рассвете меня разбудили и послали к графу Витгенштейну узнать от него распоряжения на следующий день. Долго я ездил по полям: никто не знал, где главнокомандующий, наконец я нашёл его на поле, сидевшего с большим хладнокровием. Узнав, зачем я был к нему прислан, он мне отвечал: „В армии находится император, и я ожидаю повелений его величества". Таким образом, никто не давал приказаний. Государь надеялся на командующего, а тот на государя».