Парковая зона. Аркадий Макаров

еще один пузырек и медленно, не дрогнув ни одним мускулом, загнал себе иглу во внутреннюю сторону ляжки, почти в самый пах.

      Мишка раскуривал сигарету и постанывал, большими затяжками глотая дым.

      Манида застегнул брюки, подхватил подмышки коробки с медикаментами и вышел из риги, сказав, чтобы оба были здесь в пять часов для вечернего сеанса терапии.

      …Была ли у Ивана грязная болезнь, он не знал, но огромный, в кулак, абсцесс на месте укола он приобрёл, и абсцесс этот пришлось резать уже в больнице у Мишкиной матери. А пока они с другом, хромая, волочились по Бондарям, матерясь и проклиная эту половую жизнь.

      – Маль-чи-ки! – остановил их певучий голос классной руководительницы Поповой Нины Александровны. Она вела уроки русского языка и литературы. Молоденькая, краснощекая учительница была любимицей всех ребят. – Мальчики, завтра первое сентября, не забудьте придти в школу, – нараспев говорила она, когда друзья остановились прямо у ее дома, где она квартировала. – А в футбол надо поаккуратнее, поаккуратнее, я же вам говорила, вот и ноги были бы целы… Мальчики! – снова пропела она вслед. – Я жду от вас содержательных сочинений на тему: «Как я провел летние каникулы», и чтобы с прологом, с прологом было!

      Пролога не было, но эпилог остался в памяти.

      Много чего вспоминается в долгие вахтенные ночи…

      Сидел Иван, наслаждался одиночеством, пока не почувствовал чей-то взгляд сбоку. Он повернул голову – в маленькое окно сторожки, жутковато приглядываясь к нему, смотрела глухая косматая ночь. Пора обходить владенья.

      3

      В свое первое дежурство, когда Метелкин только определился на охранную службу, ему пришлось проявить то, что обычно называют мужеством. Правда, во всем была виновата его неопытность и честное отношение к любому порученному делу. Иной более разумный и расчетливый сторож в таких случаях и носа бы из своего логова не высунул, заперев дверь на все крючья и засовы.

      А Метелкину это и в голову не пришло.

      Газовый пистолет у него имелся, но это так, пустячок, игрушка, пугач детский, если подходить серьезно, а Иван на него понадеялся в эту злосчастную ночь, которая могла бы стать при другом раскладе для него, Метелкина, последней. Ночь была, как на грех, глухая и знобкая, и час что ни на есть воровской, который честных людей с ног валит, как водка на меду, – половина третьего.

      Только для самых черных дел это время…

      Обошел Иван Захарович все охраняемые точки. Отстучал озябшими пальцами по контрольным кнопкам на опломбированных дверях – и полетел сигнал на контрольный диспетчерский пункт: у сторожа И. З. Метелкина все в порядке! Не спит человек. Бдит!

      И в тетради у оперативного дежурного появилась галочка. Шесть таких галочек за дежурство, и в табели заполнена графа – «рабочий день». Пройдет месяц, подойдет Иван Захарович к окошку кассы в охранной конторе и получит свои кровные: хватит на два блока сигарет с фильтром, на месячный проезд в городском транспорте, да еще останется на «комсоставскую» порцию водки с прицепом из двух кружек пива и жене с дочерью на хрусткую карамельку.

      Вспомнив