Голая королева. Татьяна Гармаш-Роффе

умойся.

      Избегая его взгляда, Аля спустилась. «Удобства» были во дворе. Филипп молча выпустил ее из дома и двинулся за ней. Не доходя до туалета, Аля обернулась:

      – А в туалете дверь можно закрыть? Или ты боишься, что я сбегу через выгребную яму?

      Он не улыбнулся на дерзкую шутку и ничего не ответил.

      Проводив Алю обратно в дом, он показал ей умывальник в закутке возле кухни.

      Она пустила холодную воду – другой не было – и подставила под нее свои ледяные руки. Ее бил озноб.

      Выйдя из кухни, Аля притаилась в маленьком сумрачном коридорчике, разглядывая Филиппа – он был ей хорошо виден на солнечном свету, заливавшем большую комнату. Он все так же, как и четыре года назад, носил длинные волосы, схваченные в хвост на спине, но теперь его льняные волосы потемнели, подернулись пеплом, стали жестче; жестче стали и черты его лица. Голубые глаза его, напротив, будто выцвели, сделались совсем светлыми и непрозрачными. Его рот, мягкий и безвольный детский рот, рот сластены и неуправляемого шалуна, по-прежнему контрастировал с тяжелым суровым подбородком, в котором давала себя знать примесь эстонской крови. За эти четыре года он возмужал, раздался в плечах и вроде даже вырос. Он был в шортах, в черной майке без рукавов, под его бронзово-красной, обожженной первым загаром кожей, покрытой густыми светлыми волосками, ходили мускулы, которые он явно выставлял напоказ.

      Филипп заметил, что Аля его рассматривает, и немного смутился.

      – Поешь. Я чайник вскипятил. Тут есть кофе растворимый, будешь? – проговорил он.

      На столике в кухне стояла банка с импортным кофе, надтреснутая голубая чашка и сковородка с поджаренными в масле кусочками белого хлеба. Аля кивнула головой и прошептала: «Спасибо».

      – Скоро Марго приедет, так что ешь. Потом времени не будет.

      Аля размешала кофе в чашке, добавила сахара, взяла остывшую жирную гренку со сковородки… Она отвыкла от этой еды, но когда-то – боже мой, как это было давно! – когда-то любила, и Филипп готовил ей часто по утрам, ему нравилось готовить ей завтрак…

      Они пили кофе молча. Аля смотрела в свою чашку. Филипп смотрел на Алю.

      Наконец Аля подняла глаза.

      – У меня нет таких, – ее голос сорвался, и она откашлялась, – денег.

      – Не надо, Аля, – сказал Филипп. – Не надо, не начинай все сначала.

      Аля замолчала. Она смотрела, как Филипп допивает кофе, и вдруг сказала:

      – Как, по-вашему, я буду расплачиваться в магазине? Кредитной карточкой? – Ее голос окреп, ее озноб прошел, ее щеки порозовели, и теплота кофе разлилась по всему телу.

      Филипп удивленно посмотрел на нее:

      – Ну да… А как же еще?

      – Так вот, в плане у Марго есть один просчет! – торжествующе проговорила она.

      Филипп внимательно глянул на нее, словно проверяя на слух ее интонацию.

      – Какой? – спросил он без всякого выражения.

      – Мне никто не продаст бриллианты на такую сумму по кредитной карточке. Нужен заверенный чек.

      – Что это такое – заверенный