Душенька. Ипполит Богданович

его дают особо верный знак:

      Царевну пусть везут на самую вершину

      Неведомой горы, за тридесять земель,

      Куда еще никто не хаживал досель,

      И там ее одну оставят на судьбину,

      На радость и на скорбь, на жизнь и на кончину».

      Такой ответ весь двор в боязнь и скорбь привел,

      Во всех сомнение и ужас произвел.

      «О праведные боги!

      Возможно ль, чтобы вы толико были строги?

      И есть ли в том какая стать,

      Чтоб Душеньку навек чудовищу отдать,

      К которому никто не ведает дороги? –

      Родные тако все гласили во слезах;

      И кои знали всяки сказки,

      Представили себе чудовищ злых привязки,

      И лютой смерти страх,

      Иль в лапах, иль в зубах,

      Где жить ей будет тесно.

      От нянек было им давно не безызвестно

      О существе таких и змеев и духов,

      Которы широко гортани разевают,

      И что притом у них видают

      И семь голов, и семь рогов

      И семь, иль более хвостов.

      От страхов таковых родные возмущались;

      Потом, без дальних слов,

      Зывали множеством различных голосов;

      Царевну проводить до места обещались,

      И с нею навсегда заранее прощались.

      Не знали только где была бы та гора,

      К которой Душеньку отправить надлежало;

      Оракул не сказал, или сказал, но мало,

      В какую там явиться пору,

      И как зовут такую гору?

      Синай или Ливан, иль Тавр, или Кавказ?

      И кои в Душеньке высокий разум чтили,

      Догадываясь, мнили,

      Что должно ехать ей конечно на Парнас.

      Они наслышались, что некоторы музы

      Имели с ней союзы;

      Что Душенька от них училась песни петь

      И таинства красот парнасских разуметь;

      Но те, которые историю читали,

      Противу предлагали,

      Что музы исстари проводят в девстве век,

      И никакой туда не ходит человек,

      Что там нельзя найти ей мужа,

      К тому ж от севера бывает часто стужа,

      И у Кастальских вод

      Хоть там дороги святы,

      Нередко замерзал народ.

      Иные, изобрав жарчайшие климаты,

      Хотели Душеньку во Африку везти,

      Где ведали, что есть чудовищи в чести;

      Притом, последуя Оракулову гласу,

      Хотели именно вести ее к Атласу,

      Узнав, что та гора, касаяся небес,

      Издревле множеством прославилась чудес;

      И мнили, что, по сей примете,

      Оракул точно так сказал в своем ответе.

      Тогда смелейшие из плачущей родни

      Представили, храня ее цветущи дни,

      Что Душеньку легко там могут змеи скушать;

      И громогласно все, без дальнего суда,

      Воскликнули тогда,

      Что участь Душеньки Оракул сам не ведит

      И что Оракул бредит.

      В совете наконец

      Родня царевина, и паче царь-отец,

      За лучше ставили, богов противясь власти,

      Терпеть гонения и всякие напасти,

      Чем Душеньку везти

      На