Возлюбленная герцога. Сара Маклейн

и выпотрошит его.

      Она усмехнулась.

      – Ты бы поверил, что существует рынок детских боев? – Грейс закончила бинтовать запястье. Она подошла ближе, и ему показалось, что он уловил ее аромат – лимонный крем и пряности. – Это то, что все мы умели делать, верно?

      Умели. Они учились этому вместе.

      – В тот первый вечер Диггер не дал нам обмоток. Видишь ли, они не только для того, чтобы защищать костяшки пальцев. Обмотки удлиняют бой. Он проявил доброту – думал, что бои закончатся быстрее, если мы будем драться голыми руками. – Грейс помолчала. Он видел, как ее захлестывают воспоминания, видел, что она гордится собой. – Быстрее они не закончились.

      – Ты победила.

      Голос прозвучал хрипло, словно он не разговаривал целый год. Двадцать лет.

      Может, и так. Он не помнил.

      Ее взгляд метнулся к нему.

      – Разумеется, победила. – Она помолчала. – Я училась драться вместе с лучшими из них. Училась драться грязно. У мальчика, который победил, даже если это было худшим из предательств.

      Эван как-то умудрялся не вздрагивать при этом повествовании, сочившемся презрением. При воспоминании о том, что он сделал, чтобы победить. Он поймал ее взгляд, прямой и искренний.

      – Я благодарен за это.

      Она не ответила, лишь слегка приблизилась к нему и продолжила рассказ:

      – Им не понадобилось много времени, чтобы дать нам прозвище.

      – Бесперчаточники. – Он помолчал. – Я думал, это относится только к ним.

      К Девону и Уиту; у первого через всю щеку тянется ужасный шрам, который оставил ему Эван, а у второго кулаки, что камни, особенно если им движет ярость, которую Эван сумел пробудить в ту далекую ночь. Только к двум мальчишкам, теперь мужчинам, ставшим контрабандистами. Боксерами. Преступниками. Королями Ковент-Гардена.

      А все это время с ними была и королева.

      Уголок ее рта приподнялся.

      – Все думают, это только они.

      Грейс стояла так близко, что к ней можно было прикоснуться, и не будь у него связаны руки, он бы так и сделал. Просто не смог бы сдержаться, когда она здесь, такая близкая, возвышающаяся над ним.

      – Мы выбрались из грязи и построили свое королевство здесь, в Ковент-Гардене, в том месте, которое когда-то было твоим.

      Она помнит.

      – Я думала об этом, когда изучала извивы Уайлд-стрит. Когда забиралась на крыши, подальше от воров и сыщиков с Боу-стрит. Когда срезала кошельки на Друри-лейн и дралась до крови на передвижных рингах Трущоб.

      Он снова попытался ослабить веревки, но освободиться не мог, слишком надежно его связали. А затем свобода стала невозможной, потому что она уже тянулась к нему. Собиралась к нему прикоснуться. Кончики ее пальцев погладили щеку, оставив за собой полыхающий след. Он резко втянул в себя воздух, когда ее ногти царапнули многодневную грубую щетину на подбородке. Он замер, боясь, что, если шевельнется, она остановится.

      «Не останавливайся».

      Она не остановилась. Пальцы ее нырнули ему под подбородок, приподняли голову. Ее