Неформат. Запретная тема. Наталия Вико

всей стройки. Прихожу – серьезная, деловая, без бантиков – в вагончик, где начальник сидит. Крутой такой еврей, важный, ну, всей стройки начальник, понятное дело, и заявляю с порога: «Здрасьте, я хочу у вас работать». Он встал, обошел вокруг меня, оглядел с ног до головы: «Девочка, ты откуда приехала?!» Я снова про Кристалинскую, про тайгу, энтузиазм свой комсомольский, а он как начал хохотать, аж за голову схватился: «Ты вообще соображаешь, куда я тебя здесь дену?! Что ты знаешь? Что умеешь?» Я ему втолковываю, мол, на радиозаводе работала, так что самый настоящий рабочий класс. Тут ему совсем плохо стало, просто слезы потекли: «Ты что, здесь собираешься детали выпускать?!» Я стою перед ним, как Зоя Космодемьянская перед фашистами, гордая и непреклонная, не то, что он – девчонку увидел и сразу в слезы… В этот момент начальник, видно, мысли мои презрительные прочитал, слезы вытер рукавом и произнес фразу, которая чуть меня не отправила на тот свет: «Девочка! Давай я тебе билет сам куплю обратно и отправлю к маме!»

      Я как заору: «Нет!!! Только не это!! Я лучше брошусь в Ангару!!» А сама уже вижу заголовки газет: «Молодая девушка – энтузиастка из Еревана бросилась в Ангару от бездушия чиновника». C визуализацией у меня всегда хорошо было, поэтому представила все настолько ясно, что, очевидно, моя скорбь по поводу неизбежной собственной кончины моментально отразилась в глазах. Начальник закурил, почесал затылок и произнес: «Ладно, хрен с тобой. Дам я тебе место в общежитии и записку к коменданту. Будешь воспитателем».

      Пришла я к коменданту – замечательная была женщина, веселая! Я это сразу же поняла, как она записку прочитала – уж очень смеялась. Идем по общежитию мимо ленинской комнаты, знамен, стенгазет, а она аж трясется от смеха. Привела в новые хоромы – малюсенькую чистенькую комнатку, но главное – мою! «Ты, детка, ежели что – сразу мне говори! У нас ребята-то стремные!» Я насторожилась. Спрашиваю: «А в каком таком садике я буду работать, большая ли группа?» Та только глазами сверкнула и сообщила, что вечером нас познакомит.

      Умылась я, переоделась и заявилась через пару часов в ленинскую комнату. Сижу, жду, портреты вождей изучаю. Выяснила, что половину видела в первый раз. Ну, Ленина, Маркса, Энгельса, понятно, каждый знает, их не забудешь.

      Мне даже один раз Маркс приснился: «Почему ты, девочка, не любишь химию, это неправильная жизненная позиция!» И бородой трясет. Правда, Варька пыталась успокоить: «Это святитель Николай тебя уму-разуму учит, скажи ему спасибо». Но я спасибо говорить не стала, потому как была уже сознательным ребенком и точно могла отличить святителя от основоположника. А химию с тех пор вообще возненавидела! Так вот, в этой ленинской комнате висело столько вождей, что я растерялась, видимо, кроме всех членов политбюро были еще какие-то местные ангарские руководители.

      Наконец, открылась дверь и в комнату вошли пятнадцать здоровенных мужиков в телогрейках, ростом под потолок. Я чуть со стула не свалилась. Процессию замыкала комендантша