Парящая для дракона. Прыжок в бездну. Марина Эльденберт

Можно?

      Голос отца доносился пока еще из-за двери, и я поднялась. Расправила юбку, струящуюся волнами снежного шелка.

      – Да.

      Мой голос даже не дрогнул.

      С отцом мы все это время не разговаривали вообще. С того вечера, закончившегося пощечиной, до сегодняшнего дня я его не видела. Поэтому сейчас, когда он вошел, внутри меня все замерло и окончательно обратилось в лед.

      – Чудесно выглядишь, дочка.

      Это было так просто – зайти и сказать «чудесно выглядишь, дочка» после недель молчания. И я так же просто ответила:

      – Благодарю.

      Отец помялся в дверях, хотя я никогда раньше за ним такого не замечала. Юргарн Хэдфенгер всегда заходил куда бы то ни было без малейшего промедления и ложного неудобства. Сейчас же эта заминка была очевидна настолько, что я почувствовала ее физически. На уровне каких-то звериных инстинктов. Сама не знаю, откуда во мне это взялось, но такие вспышки у меня иногда случались, как будто часть пламени Торна навсегда осталась во мне.

      – Готова стать Лаурой Ландерстерг?

      – Лаурой Ландерстерг я сегодня не стану.

      – Ты понимаешь, о чем я. – Он все-таки прошел в комнату и остановился рядом со мной. – Как ты?

      Как я? Мне почему-то захотелось рассмеяться, и это меня напугало. Гораздо больше предстоящего.

      – Чудесно. Разве не видишь? – Я повернулась к зеркалу.

      Платье было похоже на свадебное. Бледно-голубые переливы на белом напоминали игру солнечного света на заснеженных верхушках гор. Лиф плотно облегал грудь, кружево казалось присыпавшим кожу снегом, искрящимся под лучами. Юбка обтекала бедра и уже книзу раскрывалась волнами. Дополнял все это великолепие комплект от «Адэйн Ричар», украшения подчеркивали и в то же время сглаживали эффект кольца у меня на пальце. Волосы мне уложили в элегантную прическу, единственной вольностью в которой были завитки на висках.

      Я выглядела безумно дорого.

      Я выглядела как будущая первая ферна.

      И чувствовала себя точно так же. То есть – никак.

      – Ты восхитительна, – повторил свою мысль отец.

      Кажется, наши темы для разговора иссякли.

      – Ингрид очень хочет на тебя посмотреть.

      Не сомневаюсь. Пока мы готовили платье на завтра (которое мне уже не придется надеть), Ингрид постоянно расспрашивала о том, которое было сейчас на мне. Увы, оно держалось в строгом секрете. Настолько строгом, что сложно было даже представить, какую ценность несет информация о выходе Лауры Хэдфенгер рядом с будущим мужем в праздничную ночь.

      А ведь это время всегда было наполнено для меня теплом.

      Выбором подарков (не заказами через сеть, а поездками в моллы), весельем, улыбками, шутками и совершенно безудержным хохотом – когда мы с Рин прикидывали, что будет, если подарить Ингрид какой-нибудь сувенир из интим-магазина.

      Это все было настолько давно – сверкающие коробки, банты, пакеты, которые водитель заказанного флайса помогает донести до багажника,