Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой. Виктор Мишин

оружие, что ты делаешь?

      Мужик явно делал то, что считал нужным. Он уже привел оружие в боеготовность и вскинул его к плечу, когда я выстрелил. Короткая, патронов на пять, очередь, отшвырнула любителя охоты на людей в сторону. Народ на улице отхлынул, голоса смолкли. Я ждал чего угодно, но не последовавшей за этим реакции. Думал, что мне сейчас убегать придется, что местные тут целиком за нацистов… Первой оттаяла одна женщина. Сделав несколько шагов к мужику с ружьем, она смачно плюнула на его мертвое тело. За ней, как по команде, многие поспешили это повторить. Кто-то просто матерился, причем из того, что разобрал, было:

      – Сука фашистская!

      – Поделом сволочи!

      – Сдох гад, как собака!

      Ну и прочие любезности. Ко мне не решались подойти, я ведь все еще лежал за пулеметом, как-то не торопясь вставать. Наконец, один мужичок набрался смелости и вышел вперед.

      – Здрав будь, добрый человек, – мужик даже чуть поклонился, – кто ж ты будешь? Наш или тоже, как эти? – мужик кивнул на убитого охотника.

      – Они что же, и своих стреляли? – крикнул я в ответ.

      – Да они и своих родных убивали, что им солдаты!

      – Даже так? – я чуть задумался. – Меня Андреем зовут. Я встану, если больше никто стрелять не станет?

      – Последнего гада ты убил, мы не вооружены! – ответил мужик.

      Я встал, оставив пулемет на земле. Мужик, хоть и опасаясь, но решился и подошел. Протянутую руку я пожал охотно.

      – Сергей! – произнес мужик.

      – Андрей.

      – Откуда ты, парень?

      – Из тех ворот, что и весь народ.

      Мужик хмыкнул, и толпа расслабилась. Это стало заметно по шепоткам и улыбкам.

      – Расходитесь, люди. Дом тушить не станем, пущай догорает!

      – На наши не перекинется? – спросила какая-то старушка.

      – Яковлевна, мы же на другой стороне, забыла?

      – Да я-то че, я так… – пробубнила старушка.

      Народ начал расходиться, поняв, что действий больше не будет. Спасибо этому Сергею, понял, что меня напрягает толпа людей. А ну как опять стрелять начнут!

      – Кто это был? – спросил я, указав на охотника.

      – Староста. Такая гнида оказался! Он раньше у нас в деревне жил, вроде нормальным мужиком был, когда раскулачили, куда-то убег. А тут вернулся с немцами и давай лютовать. Сука, сына своего убил, когда тот хотел в армию идти. А ты спрашиваешь, убивают ли своих. То, что ты всех пострелял, конечно, хорошо. Но вот нам теперь худо будет, начнут немцы нас изводить…

      – Скажете, пришли партизаны, всех убили, еду забрали и ушли.

      – Придется что-то врать, а немцы ой какие недоверчивые!

      – Ты, Сергей, чего предлагаешь? Мне тут остаться да немчуре сдаться? Не будет такого. Я этих сук давил и давить буду…

      – Да правильно всё, говорю же. Ладно, как-нибудь переживем.

      – А сам-то чего не в армии? – окинул я взглядом мужичка.

      – Списали меня… –