Саша Кокс. Друг Вадима. Леон Малин

SBN 978-5-0053-8822-3

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Саша Кокс

      Санкт-Петербург, Шлиссельбургский проспект, дом 14, первый этаж, коричневая дверь. Серые выцветшие обои. Кушетка грязно-красного цвета. Засаленная подушка. Я лежу на боку и рассматриваю рисунок обоев. Какой замысловатый узор. Вчера я «откинулся». Думал, что напьюсь, отмечу освобождение, но пить не хочется. Да и праздновать не с кем. Все друзья остались там, на «зоне». Вчера, когда провожали, Серёга выдал мне пендель, чтобы не возвращался. Такова традиция. А позавчера и отметили, выпили, закусили…

      На душе пусто, не хочется совсем ничего. Семь отнятых лет выжгли душу насквозь. Отсидеть срок помогла только ненависть. Жажда возмездия. Которая душит и сейчас. Ну подождите, вы ещё не знаете, что вас ждёт. А не остановлюсь я ни перед чем. Переступлю через кровь, боль, унижение. Пускай снова срок, пускай смерть, но отомщу. Пока не увижу своих врагов за решёткой или на кладбище. Пока не увижу в их глазах раскаяние. Нет, раскаяния от них не дождёшься…

      Теперь я Александр Ильич Неверов, а не Саша Кокс, что был вчера. Так меня там называли. И это «там» для меня более реально, чем «тут». Ну что же, Александр Ильич, устраивай свою жизнь. И буду устраивать, и устрою. И даже знаю – как. Семь лет об этом размышлял. Вдруг – стук в дверь! Я вздрогнул. Господи, в этой квартире даже звонок не работает…

      Выхожу в прихожую, смотрю в глазок. Двое мужчин в костюмах и галстуках.

      – Кто?

      – Александр Ильич, Виктор Сергеевич хочет с Вами поговорить.

      Открываю дверь. Стоят, руки на виду, пустые.

      – Так где же он?

      – Виктор Сергеевич просит подъехать в ресторан.

      Ну что же, надо ехать, разговора всё равно не избежать. Накидываю курточку, запираю дверь съёмной квартиры, идём к машине.

      В ресторане гостиницы Европейская всё переделано. Изменился и Виктор. Он постарел, погрузнел, но маленькие свиные глазки смотрят всё также нагло. Знаком он отпустил своих «помощников», я сажусь напротив.

      – Здравствуй, Саша.

      – Здравствуй, Витя.

      – Руки мне не подашь?

      – А зачем тебе моя рука?

      – Да, ты прав. Кушать будешь? Водки? Я закажу.

      – Чашку кофе можно.

      Сидим, молчим, смотрим друг на друга. Сколько горя принёс мне этот человек. Он отнял бизнес, разрушил жизнь. Это он посадил меня. Спасибо, конечно, что не убил.

      – Какие планы?

      – Планы? Да никаких, просто жить.

      – Уехать не хочешь отсюда?

      Не успел я выйти, как он предлагает уже уехать.

      – А чего я должен уезжать?

      – Для безопасности. Для твоей.

      – Ты мне угрожаешь?

      Молчит. Конечно, угрожает.

      – Послушай, Витюша, я уезжать никуда не собираюсь. Ты знаешь Гену Итальянца?

      – Ну?

      – Когда в последний раз мы с ним разговаривали, на зоне, он просил обращаться, если будут проблемы здесь.

      – Да кто такой, этот Итальянец? Обычный вор, хоть и коронованный. Таких в Питере пруд пруди. Значит, не будешь уезжать? Ну, смотри. Я ведь тебе зла не желаю. Живи себе. Только ко мне не приближайся. Если узнаю, что задумал чего, закопаю в лесу. Живьём.

      Витюша прямо дышит ненавистью. Неужели, ему мало всего, что у меня отнял?

      – Тебе денег дать? – неожиданно спрашивает он.

      – Ты думаешь, что я возьму у тебя деньги?

      – Смотри, моё дело предложить. Ступай, рожу твою видеть не могу.

      Я привстаю со стула, беру чашку с остатками кофе и делаю движение, будто выплесну её сейчас в харю этому гаду. Тот резко отстраняется, закрывает лицо руками.

      – Ладно, живи, пачкаться неохота, – я ставлю чашку на стол.

      К столику приближаются подручные Витюши, мне пора убираться.

      От колонии в Обухово, где я сидел, до съёмной квартиры в Рыбацком не более трёх километров. Я могу пешком, прямо сейчас, дойти туда минут за 40. Но не пойду. Перекусил в ларьке. Взял самсу с курицей за 50 рублей, чашку растворимого кофе за 30. Нормально. Деньги ещё есть, но пора позаботиться об их увеличении.

      Снова серые обои, кушетка. Настроение уже получше. Лоснящаяся морда Витюши явилась хорошим стимулом к действию. Захожу в Интернет, смотрю ближайшие розыгрыши лотерей. Так, так, вот это мне, пожалуй, подходит. Отрываю со стены кусок обоев, записываю: «Цвет – красный, число – 5, ветер – северный, имя – Андрей» и так далее.

      Когда помер Вадим, для меня это стало большим ударом. Хотя и непосвящённому было ясно, что зэк долго не протянет. Он уже плохо передвигался, кашлял кровью, глаза угасали. Вадим работал на котельной, куда меня направили ему в помощь. Беззубый, седой, на вид ему можно было дать лет семьдесят, хотя на самом деле он не дожил и до полтинника.

      Вадим