Ошибка юной Анны. Вадим Норд

Глаза Ирины, и без того большие, распахнулись еще шире. – А я была готова поклясться, что вы адвокат или педагог. Надо же, как ошиблась.

      – Почему адвокат или педагог? – удивился Александр. – И разве можно определить профессию так вот, с ходу? Подобные фокусы удаются только в книжках, и то при наличии какой-нибудь явной приметы – стетоскопа, выглядывающего из кармана, или еще чего-то такого. Объясните мне, пожалуйста, почему вы приняли меня за адвоката или педагога?

      – Выражение лица у вас серьезное, взгляд умный, ну а дальше включилась интуиция! – рассмеялась Ирина. – И увела меня не в ту сторону. А вы по какому профилю хирург?

      – Да так, всего понемножку, – ответил Александр, не желая называть свою специальность, ибо тогда с девяностопроцентной вероятностью разговор мог бы свернуть на профессиональную тему, а за ужином о медицине говорить не хотелось, тем более с такой очаровательной собеседницей.

      Редко какая женщина устоит перед соблазном поговорить о пластической хирургии, это, в общем-то, закономерно и объяснимо. Редко какой врач склонен говорить о работе в свободное от нее время, да еще с людьми, не имеющими медицинского образования. Даже при очень большой, прямо-таки великой любви к своей профессии. «Разноуровневые» разговоры, то есть общение на профессиональные темы с людьми, мало что в них понимающими, сильно утомляют. Другое дело – с коллегой новости обсудить.

      Ирина не стала проявлять ненужное любопытство. Всего понемножку, так всего понемножку. Она предпочла перевести разговор на другую тему.

      – Вам нравится Нижний?

      – Очень, – честно ответил Александр. – Я здесь не впервые, но все продолжает нравиться. Люблю города, сохранившие старый облик. Дух времени и все такое, что словами не выразить…

      Официантка принесла заказанного Александром судака. Ирина попросила принести ей овощной салат.

      – А я художник-реставратор, – сказала Ирина. – Работаю в художественном музее и кормлюсь в одной дизайнерской фирмочке. Делаю людям красиво под старину.

      – Хорошо сказано, – оценил Александр. – Работаете в музее, а кормитесь в фирмочке. Можно узнать, что именно вы делаете красиво под старину?

      – Интерьеры, – ответила Ирина, немного удивившись вопросу – что, мол, еще можно делать в дизайнерской фирме. – Народ в последнее время окультурился, начал хоть сколько-то разбираться в предмете и желает единства стиля. Самые продвинутые даже отличают ар-нуво от барокко. Чему вы улыбаетесь? Не верите?

      – Верю, – сказал Александр, осторожно трогая рыбу вилкой – не станет ли она разваливаться при надавливании? – А улыбаюсь, потому что мне приятно быть в числе самых продвинутых. Я, знаете ли, отличаю один стиль от другого и даже знаю, что югендстиль – это тоже барокко, сиречь модерн.

      Ужин прошел в приятной беседе. Вскоре перешли на «ты». Знакомство незаметно окрепло настолько, что Ирина предложила Александру показать ему «настоящий Нижний Новгород». Устоять перед таким соблазном, особенно