.

Зеленогорской рукописи, и я готов засвидетельствовать это на суде. Ну а как только, пан Ганка, все узнают, что рукопись обнаружил совершенно посторонний человек, вас не смогут обвинить в ее подделке.

      Ганка на эти письма не отвечал – поскольку свидетельство патера Крольмуса оказалось бы не спасением, а самой настоящей петлей на шее. Крольмус, простая душа, даже не подозревал, что Горчичка – старинный друг Ганки, но ведь все остальные прекрасно это знали! И, едва выплыло бы на свет божий, что в замке во время находки рукописи находился приятель Ганки, опытный художник-реставратор и химик-любитель, дальнейший ход мыслей противников Ганки предугадать было бы нетрудно. «Недостаюшее звено», химик и реставратор… Это был бы конец.

      Иванов копал дальше. Выяснилось, что Ганка и Горчичка, несомненно, работали на пару и в то время, когда Ганка корежил своими добавлениями и исправлениями старинные рукописи в доверенной ему музейной библиотеке. На сей раз они пытались доказать, что у чехов в средневековье, кроме великих мастеров слова, были и великие мастера кисти. Самой убедительной уликой стала «подправленная» Ганкой старинная рукопись духовного содержания. На миниатюре с изображением ангела, на ленте, которую ангел держит в руках, Ганка стер каноническую надпись «Славься, Мария», а вместо нее вписал имя вымышленного художника: «Сбиск из Тротины».

      Об этом художнике упоминали всего двое – Ганка и Горчичка. Мало того, оказалось, что Тротина – это название деревни и ручья неподалеку от места рождения Ганки. Надо полагать, друзья-фальсификаторы обладали еще и чувством юмора…

      Иванов копал. Он наткнулся на книгу хорватского поэта Качича «Разговор», с середины XVIII века выдержавшую в Чехии несколько изданий. Ганка никогда в жизни о ней не упоминал, что было довольно странно для человека его рода занятий. Оказалось, причины у него были самые серьезные: тот, кто написал Краледворскую рукопись, пользовался именно книгой Качича – слишком много параллелей обнаружилось.

      Дальше было совсем просто. Проверкой версии Иванова занялись профессиональные криминалисты, специалисты в офицерских званиях из Института криминалистики МВД. Пересказывать их выводы было бы долго и скучно, поэтому сообщу результат: и Краледворская, и Зеленогорская рукописи – стопроцентные подделки…

      Вдумайтесь хорошенько: сто пятьдесят лет едва ли не краеугольным камнем истории, литературы, изящной словесности целого народа служила натуральнейшая фальшивка. И все бы ничего, но эта подделка не просто ввела в заблуждение несколько поколений, а еще и увечила человеческие судьбы – вплоть до смертей. Один человек покончил из-за нее с собой, другой угодил под несправедливый судебный приговор, еще несколько преждевременно скончались исключительно потому, что в могилу их свела ожесточенная борьба вокруг рукописей. Не будь этого, пожили бы еще.

      Как видим, опасность фальшивок еще и в том, что они способны всерьез убивать живых людей.

      Хотя, разумеется,