Среди погибших не значатся. Николай Томан

совершенно новая техника.

      Замолчав и оглянувшись по сторонам, будто опасаясь, что его может кто-нибудь подслушать, он произносит доверительным шепотом.

      – Урановые бомбы! Вы инженерные офицеры и должны знать, что это такое. Это то, в сравнении с чем даже тонны гексогена, тротила и тэна – один лишь жалкий пшик. И это главное, что должно побудить вас принять решение, а вовсе не обещание сытного питания в частях власовской армии, что, кстати, тоже немаловажно. Ну-с, так как?

      Все угрюмо молчат. Видимо, сообщение о новом оружии произвело на них впечатление.

      И вдруг раздается звонкий голос того самого лейтенанта, который так любезно принес власовцу табуретку:

      – Эх, была не была! Записывайте меня, господин Бубенцов! Но не думайте, что меня урановая бомба испугала, просто надоела бурда, которой нас тут кормят.

      – Ну, если Азаров записался, – крикнул еще кто-то, – то и меня тогда пишите!

      Третьим подает голос майор Нефедов. Он встает, подходит к власовцу поближе и степенно произносит:

      – Эти молодые люди слишком легкомысленны, ибо, видимо, плохо себе представляют, что такое урановая бомба. А я-то знаю, что это такое! И не сомневаюсь, что ее уже создали такие великие немецкие ученые, как Альберт Эйнштейн и Макс Борн. Больше ведь некому… Ну, в общем, для меня именно этим обстоятельством, а не сытной жратвой вопрос окончательно решен. Записывайте и меня в армию генерал-лейтенанта Власова.

      Вслед за ними записываются еще трое. Очень довольный власовец обещает прислать за ними не позже чем через неделю своих уполномоченных и уезжает.

      А вечером на нарах Бурсов спрашивает Нефедова:

      – Не переборщили ли мы? Сразу столько записалось?!

      – Не думаю, – отвечает Нефедов. – Зато это должно успокоить наше лагерное начальство. Раз столько людей в армию Власова записалось – им трудно будет допустить даже мысль, что мы готовим коллективный побег.