Сыщик, ищи вора!. Елена Нестерина

Петр Брониславович. – Плавленые.

      – Нет… – загнусили хором.

      – Как это – «нет»? Или вы думаете, что я – склероз? И Сергей Никитич сел не в сырки?

      Петр Брониславович все быстро понял. Сырки расплавили на батарее, доведя до нужной кондиции, и разложили на учительском стуле. А Сергей Никитич… Бедный Сергей Никитич!

      – Ребята, зачем? – вздохнул Петр Брониславович.

      – В знак протеста, – твердо сказал мальчик с черными кудряшками.

      – Какого протеста?

      – А чего он… Двойки ни за что ставит, – забубнил коротко стриженный. – Называет чью-нибудь фамилию, а мы и не слышим, чью…

      – А он, а он… – подхватила его соседка. – Говорит: «Что, нет его сегодня?» И двойку прямо в журнал ставит!

      – Да, как мне в тот раз! – подтвердил коротко стриженный. – А я и не слышал, как он меня вызвал…

      – Все ясно, – покачал головой учитель. – Это вы так восстали…

      – Да!

      – Так вы ж сами у него на уроке так шумите, что и не слышно Сергея Никитича! – возмутился Петр Брониславович.

      – Мы не шумим! – и весь класс загалдел, как цыганский табор.

      – Отставить вопли! – голос Петра Брониславовича был громче табора. – Смирно, орлы. За Сергея Никитича вам должно быть стыдно с полной выкладкой. А вот откуда у вас столько сырков – это вопрос на засыпку. В столовую сколько человек ходят? Три калеки с половиной. А почему, спрашивается? Где забота о собственных подрастающих организмах? На собрании родители говорили, что всем деньги на обеды будут давать. И где эти деньги?

      Снова воцарилась тишина.

      – А я знаю – где. Все они оседают на прилавках окрестных ларьков, превращаются в эти, так сказать, бирюльки. – Петр Брониславович повернулся к одной из девочек. – Зачем вот тебе, Редькина, столько колец на ушах?

      – Это… мода, – пролепетала веснушчатая комичная Редькина.

      – Мода? Это не мода, это называется – елка. Ты, Зоя, хорошая девочка, а эта раскраска тебя… ну, так сказать, демаскирует. Отличает от детского возраста. Все снять и ходить в косынке.

      – В косынке? – на глазах Зои Редькиной выступили слезы.

      В классе хихикнули.

      – Самая мода. А ты, Мамед, почему весь дневник какими-то бумажками облепил? Что молчишь? – Петр Брониславович поставил руки в боки. – Это у тебя не дневник, а чемодан туриста какой-то. Прямо «Мистер-Твистер, бывший министр» получается. Оторвать. Где эстетика в наших рядах? Мы и так отстаем от нашей параллели по всем показателям.

      – А физкультура? – удивленно выкатил глаза круглолицый лопоухий парнишка.

      – Это да. Тут вы правы. – Петр Брониславович улыбнулся и остановил свой ход по классу. – Тут ваша палка о двух концах – бумеранг.

      Арина, до сих пор стоявшая у двери, ничего не поняла, вытащила конфету на палочке и развернула фантик.

      – Так, сколько времени от урока прошло? – Петр Брониславович вытащил пейджер. – Ага. Двадцать пять минут. Считайте, что географию вы благополучно сорвали. Произведем, так сказать, разбор полета. Где сырки взяли? Каким путем они попали в ваши хулиганские руки,