Асы немецкой авиации. Йоганн Мюллер

могли летать. Узнав об этой методике, Губертус фон Бонин разослал меморандум с ее описанием. Это спасло много наших истребителей и других машин.

      Когда мы не летали, то собирались кружком и беседовали о своих семьях, о доме, о войне, делились опытом последних вылетов. Именно тогда мы узнали, что японцы атаковали американскую базу на Гавайях. Я понял, что с нами покончено, когда через пару дней Гитлер объявил войну Соединенным Штатам. «Неужели он спятил?» – был наш единственный вопрос. Вы должны понять. Наши договоры с итальянцами и японцами не требовали объявлять войну кому-либо. Гитлер действовал самостоятельно.

      Когда это случилось, русская зима была в разгаре, и мы были слишком заняты, чтобы думать о чем-либо еще. Я находился чуть южнее Москвы, когда узнал обо всем. Однако лишь позднее я осознал, что это решающий шаг. Американцы обладали несокрушимой волей и непревзойденным промышленным потенциалом. Они могли строить бомбардировщики, истребители, корабли и другую технику в огромных количествах. Теперь вопрос был лишь в том, сколько мы продержимся.

      Во всех боях, в которых я участвовал до сих пор, мы уступали противнику в числе, но я не чувствовал реальной опасности. Мне совершенно не нравилось летать над вражеской территорией, особенно зимой, но это была часть нашей работы. Первое время вражеские пилоты были сущими любителями, плохо подготовленными. Они почти не пытались атаковать единым соединением. Они летали разрозненными группами и атаковали поодиночке, словно у них даже не было ведомого.

      Однажды (это было на Кавказе) мы вылетели вместе с Йоханнесом Визе, Крупински и другими, нас было 10, и мы встретили примерно 20 русских истребителей – Яки и другие. Тогда я впервые увидел, как русские пытаются таранить наши истребители. Они действительно хотели этого. Мы сбили несколько самолетов без потерь с нашей стороны, но это был потрясающий момент. Позднее я видел это еще пару раз. Но я до сих пор не знаю, что это было – отвага или отчаяние.

      Советские пилоты со временем становились все лучше. В их гвардейских полках воевали несколько летчиков, которых можно отнести к лучшим в мире. Позднее я сражался с ними на Кавказе и в Крыму. Но самым страшным противником на Восточном фронте была погода, этот ужасающий холод. Еще одну вещь следовало помнить: нельзя позволить себя сбить и попасть в плен. Если тебя не расстреляют сразу, ты еще пожалеешь об этом. Чувствовать себя в безопасности можно было только на своей территории.

      Я впервые встретился с Гитлером 2 или 3 сентября 1942 года, когда он награждал меня Дубовыми Листьями. С марта 1942 года я был командиром II/JG-52 после того, как получил звание капитана. Я вместе с несколькими другими летчиками должен был посетить Ставку Гитлера. Нас предупредили, что он довольно странный человек, поэтому нужно проявить терпение, если он вдруг ударится в рассуждения на философские темы. Я на своем истребителе прилетел на тыловой аэродром и там пересел в транспортный самолет. Прочитав свежую газету, я узнал, что Марсель награжден