Образование в России. Цели и ценности. А. П. Валицкая

ыть именно сейчас, когда вынуждены закрываться на карантин и работать «на удаленке» школы и вузы, появилась возможность подумать об организации единого образовательного пространства России? Новая школа будет соответствовать вызовам времени, национальному менталитету и традиционным ценностям отечественной культуры, где образовательный процесс строится соответственно структуре сознания взрослеющей личности. Надежда чрезвычайно актуальна для будущего страны, для миллионов ее граждан – родителей, учителей, общества в целом.

      Оглядываясь назад, можно достаточно отчетливо видеть три основных периода постсоветской истории РФ и, соответственно, три этапа реформирования системы образования. Первый из этих этапов – 1990-е годы. Тогда была осознана необходимость реформации, и педагогическая общественность России, академики, учителя, директора школ, освободившись от партийного контроля, с энтузиазмом занялись творчеством нового содержания, новых предметов и программ, методик и способов передачи знаний. Изобилие идей, концепций, учебных предметов при отсутствии государственной программы развития и сколько-нибудь, отчетливого понимания целей реформы, разрушило единое образовательное пространство страны, а вместе с тем и традиционную фундаментальность естественнонаучного и мировоззренческого (гуманитарного) образования, равно как и устойчивую преемственность средней и высшей школы. Когда исчез марксистский идеологический стержень, который регулировал содержание социогуманитарных дисциплин, ценности и воспитательные задачи, обрушилась система, которая обеспечивала единство образовательного пространства и создавала ценностную стабильность общественного сознания, благодаря которой действительно возникла новая общность – многонациональный советский народ. Эта ситуация определила потребность в теоретическом обосновании нового содержания и структурных параметров образования.

      На волне этой потребности, в соответствии с конкретным запросом школ Санкт-Петербурга и других регионов России (Алтай, Кабардино-Балкария, Северо-Запад, Поволжье), в РГПУ им. А. И. Герцена на кафедре эстетики и этики была разработана концепция и модель культуротворческой школы, целостного образовательного пространства, где ценностный стержень обеспечивался гуманитарно-мировоззренческим основанием, а междисциплинарная интеграция ориентирована возрастными особенностями мировосприятия ребенка. Соответственно, требовалась существенная корректировка подготовка учителя. В Университете стал действовать Центр базово гуманитарного образования (ЦБПО), который имел своей целью создание инвариантного для всех факультетов блока дисциплин, обеспечивающего мировоззренческую и методологическую подготовки учителя для новой России. Эти идеи, как и следовало ожидать, встретили сопротивление консерваторов от педагогики.

      К сожалению, необходимость собственного пути отечественного образования, проекты гуманизации программ, поиски утраченных связей с родной культурой и отечественными традициями, которыми вдохновлялись авторы первой волны реформы образования, встретили правительственную псевдо-демократическую установку на заимствование евро-американской рыночной модели, на коммерциализацию образования как сферы обслуживания. Эта тенденция была закреплена подписанием Болонской конвенции, что означало не только радикальный слом своей системы, но и отказ от строительства суверенной национальной модели образования.

      Такой поворот образовательной политики чреват негативными последствиями не менее, чем тогдашнее разрушение российского военно-промышленного комплекса. Сегодня армия вновь обрела силу, авторитет и обеспечивает достойное место страны в глобальном пространстве; пандемия мобилизовала нашу медицину и вынудила оснастить ее новейшими технологиями. Однако образование по-прежнему остается без содержательного и кадрового обновления, живет в идеологии рынка и потребительских ценностей. Уже второе поколение, прибитое ЕГЭ, малограмотно, не знает отечественной истории и культуры. Конечно, «человек рынка», потребитель, покупающий диплом и готовый к лидерству, к конкурентной борьбе, ничем не связан с «продавцом» (государством!), его культурой, его ценностями.

      Второй период модернизации можно условно обозначить «временем нулевых», когда сменяли друг друга все менее компетентные министры образования, выполняя заданное движение. Академия Образования, смысл существования которой, согласно ее Уставу, состоит в теоретическом обосновании образовательной политики страны, была отстранена от прямого участия в государственных решениях и, в конце концов, оказалась подразделением Министерства. Курс на модернизацию, заданный Всемирным банком реконструкции и развития при финансовой поддержке фонда Сореса[1] узаконил абсурдные установки «экономики знаний», «образовательных услуг», ЕГЭ и тотальной стандартизации образовательных программ, нацеленных на усреднение содержания и дальнейшую формальную бюрократизацию школы.

      Этот курс, ориентированный прагматизмом в его примитивном варианте, означает отмену гуманитарных мировоззренческих ориентиров в содержании образования, «обнуление» интеллектуального роста, утверждение ценностей карьеры, индивидуального успеха любой ценой, в условиях агрессии технологий

1

Доклад World Bank. (1995) Russian Federation – Education in the transition. [Россия: образование в переходный период) Washington, DC: World Bank.

http://documents.worldbank.org/curated/en/1995/12/734105/russian-federation-education-transition#