Янычары. «Великолепный век» продолжается!. Наталья Павлищева

как Абдул-Хамид взойдет на трон.

      – У султана Мустафы были сыновья?

      – Да, шехзаде Селим, сын Михришах Султан.

      – Почему же султаном не стал он?

      – Таковы законы и обычаи Османов. Когда-то султан Мехмед Фатих ввел закон, по которому пришедший к власти султан должен уничтожить всех остальных претендентов на престол, кроме своих сыновей. Многие были убиты согласно этому закону.

      – Зачем?!

      – Иначе начавшаяся борьба за власть между родственниками, даже если они братья, непременно развалила бы империю.

      – Но почему братьям не жить рядом, во Франции принцы, братья королей, живут в свое удовольствие…

      – И никогда не бунтуют?

      Эме, вспомнив многочисленные попытки королевских братьев до Людовика XV организовывать заговоры, только вздохнула.

      Далал усмехнулась, мол, то-то же.

      – Со временем султаны перестали убивать своих родственников, но стали помещать их в Клетку.

      – Как попугаев?!

      – Нет, конечно. Я же сказала, что это просто покои, в которые запрещен вход…

      – Помню. Но как же потом править империей человеку, проведшему пару лет взаперти и не знающему, что творится в его собственной столице?

      – Пару лет! – фыркнула Далал. – Если бы пару. Абдул-Хамид просидел взаперти тридцать восемь лет, а, например, правивший до султана Мустафы III султан Осман III и вовсе полсотни. А как потом на троне? Не вздумай сказать кому-то, что я тебе рассказывала. Дай мне слово, иначе ничего больше не расскажу.

      – Обещаю.

      – Ладно, верю. Султаны после Клетки бывали ужасными. Столько лет без людей кого угодно сделают ненормальным. Султан Осман, о котором я тебе говорила, ненавидел женщин и искусство. Терпеть не мог музыку, любые изображения, даже красивую вышивку. А уж женщин ненавидел так сильно, что ходил в сапогах, подбитых специальными гвоздиками, чтобы его цоканье было слышно издали.

      – Зачем, при чем здесь женщины?

      – Служанки должны были успеть разбежаться, если приближался Повелитель. Кто не успевал, тот мог распрощаться с жизнью. А султан Ибрагим, прадед нынешнего султана, и вовсе чудил как мог.

      – Как? – заговорщически шепнула Эме. – Далал, расскажи, я даже под пытками никому ничего не выдам.

      Далал шарахнулась от нее:

      – О Аллах! Что ты такое говоришь, какие пытки?!

      – Это у нас просто так говорят. Прости, если испугала.

      – «У нас», – передразнила ее старуха. – Нет больше никаких «у нас», привыкай к этой жизни и держи язык за зубами.

      – Ну, Далал…

      – Ладно, слушай.

      Дальше последовал рассказ о султане Ибрагиме, который обожал запах серой амбры, но не ощущал его силы из-за плохого обоняния, а потому серой амброй невыносимо воняло все, что окружало Повелителя. Близкие падали в обмороки от этой вони, но Повелителя это ничуть не смущало.

      Однажды султану сказали, что у русских так много мехов, что они выстилают соболями даже полы в своих дворцах. Уже на следующий день был издан