Я – Грейс Келли. Отсутствует

в ее голове, а вот хорошие манеры, привитые монахинями, остались навсегда. Плюс к тому из школы она вышла с твердой уверенностью в правильности католицизма. Родители у нее не были особо религиозными, особенно, конечно, мать, бывшая протестантка. Отец тоже был скорее формальным католиком, чем искренне верующим (что не мешало ему ревностно соблюдать обряды и требовать того же от всех членов семьи). Для Грейс же двойственность католицизма, позволявшего сколько угодно грешить, если после этого искренне раскаешься, оказалась поистине близка. Это была ее религия, ее мировоззрение, которое могло успокоить разгоравшийся в ее душе конфликт между желанием жить, как ей нравится, и не менее сильным желанием угодить людям, которые ей дороги.

      Монахини вспоминали, как пылко она исповедовалась в типичных детских грешках непослушания и мелкой лжи. А одноклассницы – как она с удовольствием проказничала, хихикала во время благословения, втихую курила за школой. Причем и там, и там она была совершенно искренней, такой уж двойственный был у нее характер.

      Фантазировать Грейс любила с детства.

      Ее сестры вспоминали, что, еще будучи маленькой, она любила рассматривать журналы, выбирала самые красивые картинки и говорила, что вот так будет выглядеть ее дом, вот так – ее муж, вот так – ее дети, ее яхта, ее свадебное платье и т. д. Тогда они посмеивались над ее фантазиями, но Грейс это мало заботило, она уходила в выдуманный мир и была там счастлива, что бы об этом ни думали окружающие.

      Зимой 1940–1941 года она побывала на представлении русского балета и пришла в восторг – это было что-то волшебное и сказочное, словно ожившая фантазия. Грейс впервые поняла, что фантазии, которые крутятся где-то в голове, но которые невозможно реализовать на практике, можно выразить другим способом – через искусство. Она тут же занялась танцами и брала уроки до тех пор, пока к ее огромному разочарованию ей не объяснили, что балерины из нее не получится, потому что она слишком высокого роста. Пришлось переключиться на бальные танцы, хотя Грейс понимала – это уже не совсем то, что ей нужно.

      Однако недолгие занятия балетом помогли ей серьезнее взглянуть на другое, более раннее увлечение. В Академии Успения Пресвятой Богородицы были очень популярны традиционные католические представления, разыгрываемые по различным праздникам. Грейс всегда участвовала в них с большим удовольствием, играла сначала ангелочков и пастушков, а со временем поднялась до главных ролей, в том числе и до самой престижной – Девы Марии.

      Грейс очень нравилось чувствовать себя на сцене другим человеком.

      Там она больше не была неуклюжей, застенчивой и не слишком популярной девочкой, а почти на самом деле ощущала себя тем героем, которого изображала. Но в школе развернуться было особо негде, и Грейс обратила взор на небольшую любительскую труппу «Лицедеи старой школы».

      Это был период массового увлечения театром, и подобных трупп в Филадельфии было довольно много. В их состав входили в основном энтузиасты,