Фальшивомонетчики. Анатолий Вилинович

среди газетчиков и представителей радио.

      Полицейский шеф поднял руку с сигарой, сделал паузу, обводя всех глазами и ожидая тишины, а затем выкрикнул:

      – Арестованный Ранский… – повторил, так как шум все еще не улегся, – арестованный Ранский… покончил жизнь самоубийством!

      Возгласы ошеломленности вырвался у многих присутствующих.

      – Ранский принял яд в тюремной камере! – петушиным голосом уточнил полицейский комиссар. – И пресс-конференции не будет! Я дал вам последнее интервью, господа, по этому делу.

      Репортеры зашумели пуще прежнего.

      – Как?! Позвольте?!

      – А его деятельность? Господин комиссар!..

      – Он русский?

      – Умоляю, два слова…

      – При каких обстоятельствах?

      Крики переросли в сплошной шум, волна представителей прессы готова была ворваться в кабинет шефа полиции. Но невозмутимые полицейские, налегая, от теснили взбудораженных сборщиков сенсаций и плотно притворили дверь за своим начальником.

      Репортеры, видя бесплодность своих притязаний, бросились к телефонам.

      Делла Стрит уходила из полиции последней. У нее была привычка до последней минуты пытаться выведать что-нибудь еще для своего репортажа. Именно она первой обратила внимание на молодую женщину стоящую на краю тротуара. Среднего роста, в цветастом платье она смотрела на Деллу и та прочла в ее глазах, что женщина хочет заговорить с ней и не решается.

      – Вы хотите что-то у меня спросить? – подошла к ней Делла.

      – И да и нет, – замялась та в нерешительности. – Впрочем… Вы из газеты или журнала? Радио?

      – Из газеты «Сентраль крик», – улыбнулась Делла. – Вы хотите что-то сообщить? И с этим намерением хотели, очевидно, пойти в полицию? Не так ли? – располагающим тоном спросила она.

      – С ним только свяжись, – вздохнула женщина. – Я располагаю важными сведениями, которые, уверена, заинтересуют вас. Но мне нужны деньги…

      – Если у вас есть что-нибудь стоящее, в чем я еще не уверена, то вы можете получить деньги. Сколько?

      Женщина немного помолчала, а затем спросила:

      – А почему вы, как другие, не бросились к телефонам, чтобы первой передать сообщение в газету?

      Теперь Делла Стрит помолчала, разглядывая загадочную незнакомку.

      Ей было лет тридцать, шатенка, карие глаза, в которых было тревожное ожидание ответа на свой вопрос, смотрели на газетчицу испытующе. Было заметно, как она сильно сжимает небольшую кожаную сумочку в руках.

      – Потому, – ответила Делла, – что эту скупую информацию полицейского комиссара, я передала в редакцию раньше.

      – Вы знали, что Ранский принял яд в камере? – подняла брови женщина. – Этого никто не мог знать, кроме полиции…

      – Может быть, зайдем в бар и поговорим обстоятельно? – спросила Делла. – Как ваше имя, незнакомка?

      – Нет, в бар я не пойду. Зовут меня Карина. Вот мой адрес, телефон. Но вы можете позвонить мне, прийти по адресу только в том случае, если вы или ваша газета готова будет заплатить