Мекленбургская принцесса. Иван Оченков

изобразить нечто подобное, но у нее, в отличие от матери, получилось куда менее изящно. Затем они вышли из покоев герцогини и отправились к себе. Их комната находилась не слишком далеко, и они скоро добрались.

      – Бабушка и вправду так плоха? – осторожно спросила девочка.

      – Не знаю, но нам нужно быть готовыми ко всему.

      – Ты поэтому учишься фехтованию?

      – Верно.

      – А когда научишь меня?

      – Тебе нужно еще немножко подрасти и окрепнуть. Для того, чтобы работать шпагой, нужны силы.

      – Я сильная!

      – Судя по тому, как от тебя улепетывали мальчишки, это действительно так. Кстати, а чем вызвана подобная к ним немилость?

      – Гюнтер – свинья! – поморщилась Шурка и непроизвольно вытерла губы ладонью.

      – Что случилось?

      – Мы играли в жмурки, и мне досталось водить. А когда я поймала его, он вдруг взял да и обслюнявил меня.

      – Что?!

      – Ну, говорю же, что этот недоумок полез ко мне целоваться. Ей-богу, я бы прибила его, но он слишком быстро бегает! И нет в этом ничего смешного…

      – Не сердись, – воскликнула Марта, продолжая смеяться, и обняла Шурку. – Давай-ка лучше причешем тебя, а то в следующий раз никто не захочет целоваться с такой растрепанной девочкой. А еще тебе надо умыться!

      – Больно надо мне целоваться с кем попало, – пробурчала дочь, но не стала перечить и принялась приводить себя в порядок.

      Ей очень нравилось, когда мать расчесывала и заплетала ее длинные волосы. Это было так странно и необычно, ведь в своем времени она носила мальчишескую прическу, но всякий раз, когда Марта бралась за гребешок, девочка млела от восторга.

      – Ну вот, теперь ты и впрямь похожа на маленькую принцессу, а не на атамана разбойников, – заявила женщина, закончив работу.

      – Ты и впрямь думаешь, что отец признает меня?

      – А почему нет?

      – Ну, не знаю, все эти годы он прекрасно обходился без нас, наверняка сможет делать это и дальше.

      – Не говори так!

      – А разве это не правда?

      – Нет! Просто он очень далеко.

      – В Москве?

      – Да в Москве. В тех краях постоянно идет война, то с поляками, то с татарами. Даже его жена – герцогиня Катарина – не рискует туда ехать с детьми.

      – А он там безмерно страдает и мучается в разлуке!

      – Какая же ты злая…

      – Прости, мамочка, – повинилась Шурка, увидев, что ее слова неприятны Марте. – Просто я думаю, что если меня признают принцессой, нас с тобой могут разлучить.

      – Это еще почему?

      – Потому что герцогиня Катарина рано или поздно отправится к мужу в Россию и станет там царицей. И боюсь, ей не очень-то понравится, если ты будешь рядом.

      – Это точно.

      – Вот поэтому нам лучше держаться подальше и от Москвы и от моего папаши. И если бабушка подарила нам дом, мы прекрасно можем жить в нем.

      – Ты так думаешь?

      – Ну, конечно! Ты выйдешь замуж за хорошего человека и родишь мне братика или сестричку. А я буду помогать тебе их нянчить.

      – Мария,